- Чего скрбетесь так, словно уворовали чего! Заходите в дом, а если к матушке моей умишко свое худое пополнить, то в храм мой идите - там она приборку делает перед святыми днями. - встретил их отец Никодим.
- А тут не топчите, ни в конюшню пришли. Тут люди божии живут, а не какие -нибудь нехристи с англицого побережья.
- Да знаю, все знаю. Не по своей воле на чужбине промышляла, Лизка, а все едино грех за тобой.
- Придешь на исповедь в скорое время - потолкуем. А сейчас мне не до вас.
- Ступайте себе в храм.

- Вы, Ники,  отцом Никодимом один другого стоите! Даже похож ты на него, причем не только лицом, но и манерами, гораздо больше, нежели на батюшку своего Самсона Мефодиевича.
- Тебя только откормить немного, да представить отца Никодима чуть по моложе, так вылитый будешь!
- Не думал о том, чтобы в семинарию после гимназии податься, исповедь у молоденьких прихожанок принимать?
- Просто вижу, как говоришь ты им: в вере, мол, очень устойчив, можете на меня опереться.
- Обязательно посоветую Самсону Мефодиевичу отдать тебя в духовную семинарию. - Каких козлов только в поповском звании у нас не было, подумала она про себя.
- А таких как ты, для полного набора все равно не хватает. - Добавила она вслух.
- И козлиная борода тебе тоже к лицу будет, когда отрастет и на брюхо лопатой ляжет.
- Главное же качество для такой карьеры в тебе уже в полной мере присутствует: ни в чем не чувствуешь себя виноватым, безгрешен, что твой серафим.

- Что стоишь, как остолоп, кланяйся на образа и матушке попадье, паршивец! - Стукнула она, входя в церковь, недорослю по затылку, как будто бы снимая с него фуражку и вручая оную ему в руки.
- Ниже кланяйся, как я, небось голова то не отвалится. - Скомандовала Лиза и сама стала низко кланяться и часто креститься на образа.
- И запомни, чем выше возносится человек перед людьми, тем ниже чувствует себя пред всемогущим Богом! - Прости, Господи, что упоминаю имя Твое, меча бисер перед этими свиньями, всуе - про себя потихоньку молилась и вправду старавшаяся всегда верить искренне Лиза.
- Простите, матушка, если по незнанию делаю что не так, ибо давно не посещала я православных храмов, будучи на чужбине. - Поклонилась в пояс она попадье, когда та встретила их, подойдя на приличествующее расстояние.

Отповедь Елизаветы, сопровожденная в конце подзатыльником, обидела Ники, и он не приминул бы как-то ей это выказать, но при входе в храм этого сделать не посмел - Бога он побаивался всерьез, а потом момент был упущен, а после того как преклонил колени перед образом Чудотворца Николая, своего небесного покровителя, и хоть и кратко, но пообещал ему являть смирение и не грешить делами, а особенно помыслами, отвечать Елизавете и вовсе позабыл.
Он не робща вслух, принял тяжелую лопату, сочтя это не слишком большим испытанием после обещания Господу Вседержителю быть горячим и искренним Его последователем и слугой.

А снега навалило за день ни мало и, хотя было видно, что утром дорожки чистили, но требовалась уже новая работа, чтобы их освободить от снежного дневного наноса, тем увеличив длинные сугробы по обеим сторонам очищенного пути от ворот к порталу церкви для свободного прохождения людей. В теплой и толстой шинли работать было не сподручно, да и жарко стало в самое короткое время, и Николай шинель снял, оставив только шарф, обмотанный вокруг шеи.

Он слушал речи Авдотьи Петровны, деланные строгим наставительны тоном, а сам размышлял, правильно ли поступил, воспользовавшись моментом и поцеловал Лизу в душистую, чуть порозовевшую на зимнем холоде щечку. Он уж сейчас мечтал об этой нежной коже девушки, знал, чтобы вспоминать этот момент ранними вечерами в постели перед сном. Огорчительной тенью только ложилось впечатление, что барышня обиделась после и явно стало к нему холоднее и строже, укрепившись сразу в позиции гувернантки-воспитателя. До поцелуя едва ли он позволила приложить руку к его затылку на входе.
Кое-что он сделал наверное все-таки не так, не сказал нужных слов, не хватило чего-то во взгляде глаз. Но и с другой стороны. Все произошло так стремительно, Ники сам не ожидал от себя такой решительности, тут он оказался на высоте. А вот сплоховал в другом.
Как однажды сказал генерал Александр Николаевич Берлогов, что в любви, что в бою никогда нельзя обходиться полумерами: если начал бой, то веди его со всеми имеющимися силами, не оставляя ничего на потом, до победного конца или полной гибели.
Как это верно!
Поцеловать Лизу надо было в губы, жарко, сладко, пока бы она ни сомлела, ни положила руки ему на плечи и ни прижалась со всей девичьей страстью к его сильному красивому телу.
Ну, вы поняли. Сами читали где-нибудь такое!

Не заметно пришло время перейти к скребку. Ники обозрел ровные расчищенные линии сугробов по сторонам от дорожек и возрадовался делами рук своих. Вот бы вышла сейчас Лизавета, но теперь она наверняка беседует с попадьей о чем-нибудь возвышенно духовный, не зря же засветилась лампа в окне служебного домика за колокольей.
Ледяных наростов оказалось немного, только на ступенях в основном.

Гордый и довольны собой Ники забрал фуражку и шинель и прошел через цековь служебным проходом в пристройку со светившимся окном.

- Итон?! - При этих словах у Киры просто подкосились ноги. Он бросился к маме и сев на диван с ней рядом, тут же уткнулся носом в колени, как делал всегда, когда любой ценой надо было выпросить прощенья.
- Мам, там же живьем шкуру спускают, сама говорила!
- Я не хочу!!!
- И за что? Я же круглый отличник и Витя тоже. Ну, подумаешь, две "хорошо" за полугодие. Я знаю, что это для меня много, но почему Итон, зачем розги?!
- А снежки! Ты никогда раньше не наказывала за снежки, директор, конечно, запретил, но ты не запрещала. И что мне было делать, если девчонки первые начали нас обстреливать? Не отвечать было бы неучтиво.

Кира знал, что слова сейчас почти бесполезны. Не важно, что он лучший ученик гимназии, другим он быть не имеет права. Да он послушен, но, конечно, недостаточно послушен или может стать непослушен. А еще он часто врет, а значит, нуждается в еще более строгом воспитании. Еще он очень ленив, так как может, например, решить любую задачу, если соберется и не будет отвлекаться. В этой его способности мама убедилась, когда ему было десять. Ей рассказали про маленького Гаусса, придумавшего как быстро сложить все числа от единицы до ста. Она дала такую же задачу ему и тут же убедилась, что по сравнению с ним в этом Гауссе нет ничего особенного. И хотя с обеими теоремами Ферма у него ничего не получилось, мама своего мнения не изменила.
"Ты получил в гимназии "хорошо", ты? Спускай штаны, ты вконец обленился. И хотя наказания за четверки было совсем не строгими, мама считала их обязательными, чтобы он не смел даже думать, что четверка для него не позор. Двойка считалась вздорной и нелепой случайностью и получать их Кира не боялся, но их ему и не ставили!!! Зато тащить домой тройку или замечание о поведении было очень тоскливо. Начинала мама всегда с попытки применить к нему розги, но розг он боялся как огня и маме так ни разу не удалось его по всем правилам высечь. Он или сразу выпрашивал замену розг на шлепку или ремень или так бурно реагировал на первые стежки, что мама сердито ломала розги и укладывала сына себе на колени и драла, конечно, как следует. Или до его, когда ремнем или до собственного, когда ладонью, изнеможения. Кирилл знал, что по большому счету это еще не очень больно, так ремень был широким и тонким, а замах в таком положении естественным образом ограничен. К тому же в исключительных случаях, например, когда он не только на отлично оканчивал четверть, мама привлекала для его удержания прислугу и он получал полноценного строгого ремня, будучи растянутым в бане на скамейке. Вот и первый день эти зимних каникул он провел с красной после ремня задницей. И это было гораздо больнее, чем обычная порка на маминых коленях, которая хоть часто и заканчивалась для него слезами, но то были слезы нетерпнения или даже раскаяния. В любом случае в конце он оказывался доволен, что до розг или порки ремнем на скамье не дошло.

- Ты спасешь меня от нее, когда я на начну орать? - С надеждой посмотрел он на маму.
- А давай, она только держать меня будет? - Кира смекнул, что гувернантка не отличается богатырской силой и в таком же беспомощном положении на скамье, как в руках повара и лакея он не окажется.
- Я понимаю, у тебя теперь живот и как всегда на коленях уже нельзя, я же дергаться буду. Но если она будет держать! Ну мама!
- Ты вообще представляешь, КАК я попить буду?! - Предпринял он последнюю попытку шантажа и убеждения, видя что мама только ехидно улыбается и отрицательно мотает головой.

Другого Кирилл и не ждал. Уже было достаточно того, что удалось зародить у мамы сомнения в идеальности для него английской системы, а там уж все будет зависеть от Витьки, его собственных дипломатических способностей и лужености глотки.
- Я понял, мама. - Поцеловал он маму в подставленную щеку, но, прежде чем вставать с дивана, добавил:
- Ты помнишь? Доктор говорил, что перед тем и во время того, как у мальчиков ломается голос, им нельзя громко кричать. Иначе он может сорваться и стать некрасивым. Конечно, я не пою, а только играю на фортепиано, но смогу и петь, если не сорву голос!

Игру на рояле Кира ненавидел, но все равно играл лучше всех девчонок в городе. Когда кто нибудь хотел похвастаться игрой дочери, мама любила посадить его рядом с ней за рояль и, конечно, все замечали его превосходство. Сколько ремня она в него для этого вкладывала, конечно, никто и представления не имел.

- Нет! Ломку голоса не замечал!
- Нет, мамочка, больше не брился, правда! - Черт меня дернул про ломку голоса заговорить, у мамы была идея фикс: взрослеющие мальчики портятся, особенно, если их в строгости не держать. Похоже, она думала, что и усы начинают расти быстрее, если мальчишка лишнюю свободу почувствует. Кира даже решился сбрить папиной бритвой пробившийся было на губе пушок для пущего маминого спокойствия и успешно сбривал раза три, пока случайно не порезался и не получил от мамы грандиозного ремня за такую самодеятельность. К счастью, пушок остался пушком и настоящие усы не образовались.
- Нет, мама, просто я боюсь, ты же знаешь!
- Хорошо, буду умницей!
- Когда я не слушался?!
Он дал себя поцеловать, получил шлепка на дорожку и был бы почти счастлив одержанной первой победой, если бы не знал, что выиграть сражение еще не значить одержать победу в войне.

- Ой ли рука у меня легкая? - поднялась от своего места Елизавета, прошуршала шелковым платьем и
двинула от стола стул, который был перед подростком. - Будет у меня великая просьба. Ты уж сама,
Дуняша, сходи до кадки с розгами и выбери, что подойдут нам. А то юноша или заблудится, или принесет вовсе не то.

Дождавшись, когда попадья, ухмыльнувшись, скрылась за занавесками, Лиза больно-пребольно ухватила
ничего не ожидающего подростка за ухо и заставила склониться через спинку к самому сидению лицом.

- Не пищи, Ники, а только припомни, как дурно ты вел себя по пути, когда мы сюда шли. Припомнил
уже? - шепнула она ему, приблизив свое лицо к его. - То-то же!

- Хочу сделать тебе хорошее предложение! Если подчинишься сразу и безропотно то выпорю через
штаны, а если нет - то... нет. На размышление у тебя несколько секунда, а то сейчас попадья
вернется!

- Нет? Не поднимай головы! Снимаем штаны? - не дожидаясь ответа подростка, Лиза в два движения
расстегнула и сняла с форменной гимназической рубахи подпоясывающий ремень.
- Не ладно, а согласен, Елизавета Николаевна! Громче! - смачно шлепнула поперек обеих
мальчишеских ягодиц она ремнем. -  Так-то!

- Я сама понимаю, Авдотья Петровна, - как только та вернулась с несколькими прутьями, - что будет
это против всяких правил, но договорились мы с Николаем Сомсоновичем, что первая его порка будет
через штаны. Да, Ники?
- Но учти и запомни, что это только на первый раз. И что если начнешь ныть, вырываться или
дергаться через чур, то быть тебе поротым уже по всем правильным законам.
- А потом на улицу на мороз охлаждаться. У вас так делают? Или только после бани, как я слышала?

Отредактировано Лиза (2021-01-10 23:32:18)

Самые острые чувства, которые владели им сейчас, были стыд и униженная гордость. И еще чувство беспомощного одиночества.
За гимназические годы он видел не мало сцен порки и они не производили на него сильного впечатления. По своему опыту он знал, что все подростки или со слезами и соплями, или стоически напрягая волю проходили эти несколько минут  испытания.
И если уж вспоминать и говорить по правде был и он за свою жизнь несколько раз хорошо порот. Последнее, что вспоминалось было в имении деда Мефодия, уже не помнилось в деталях и подробностях за что, помнилось больше, как верещала мать, мешая деду самолично при воспомоществовании старого его лакея, класть молодого, но тогда уже крепкого телом барчука на лавку, на которой в прежние времена полеживал под свистом прута и Самсоша. Так что прости, папаня, знаем мы про два не поротых поколения.
Сам Ники тоже никогда не признавался, что знаком с острыми и горячими укусами розги по заднице, а всегда лишь гордо фуркал и строил небрежную физиономию, когда кто-нибудь из завистливого любопытства или по неведению удивлялся перед ним, как можно было прожить столько лет, быть богатым и жизнерадостным и ни разу не оказаться без штанов на лавке.

А вот так и можно. Или почти можно! Так было, так и будет впредь.

Прут уже несколько раз с негромким чавканием врезался поперек гимназических брюк, обжигая то место на попе, на которое будет он завтра садится и теперь помнить о твердой неприветливости гимназической скамейки. Боль и нудное щемящее эхо в теле после каждого удара отодвигали из души и стыд, и обиду, но не могли справится с чувством одиночества.

Сначало терпеть было не сложно, но чем дальше молола розга, тем быть или казаться равнодушным к ее работе становилось труднее. Он заметил, что где то примерно на десятом ударе Авдотья отложила прежний прут и потянулась за другим,и он расслышал женский осторожный шепот: "Вот это ровненький покороче, но толстенький, оставьте  мне, Авдотьюшка! И вот этот. заберу себе. Терпит, негодник. Можно было и сразу по голой пороть." - "Конечно, сразу надо было по голой, Лизочка! Может стащим прям сейчас с него штаны?" - " Теперь уж нельзя. Обещала!"
Но заминка была не долгой и Авдотья продолжила делать свой путь в его наказании.

Отредактировано Ники Верещагин (2021-01-11 01:17:55)

- Не дурацкую, а бесовскую. - Поправила Лизавету попадья.
- Ты, мил друг, должон был гордость свою далеко за порогом церквы оставить!
- Тут, за церковной оградой, ни токмо что тебе, царю гордиться не позволено. И заслуги человеческие перед сиянием славы божией незримы становятся.
- Да и какая тут заслуга, десяток другой розг вытерпеть, тем более через штаны. Да еще, верю, Лизавета правду говорит, если за дело.

- Если не сподобил тебя бог с кротким неозлобленным сердцем даже легкое наказание вытерпеть, взмолись, признайся нам в том Христа ради.
- Неужто мы аспиды какие, чтоб не сделать изнеженному и духовно неокрепшему отроку снисхождение?
- А коли можешь терпеть, так не канючь, а снимай лучше хотя бы верхние портки в знак смирения и уважения к людям, которым ты столь не безразличен, что решили о тебе позаботиться. Чтоб не погибла душа твоя и не высох ум от праздности и своеволия.

Отредактировано попадья Авдотья (2021-01-11 02:47:06)