"Вставайте, барин, ваша станция" - сквозь сон под стук колес услышал Игорь голос проводника и сладко потянулся, радуясь тому, что это не ему надо выбираться из теплого вагона на мороз, а будят кого-то другого.
"Да вставайте же, остановка короткая" - недовольно услышал он опять через некоторое время.
"Толкни его лучше в зад, Трофимыч, а еще лучше из графина полей. Не проснется, тебе дороже выйдет."
У уха забулькало.
- А? Что? Уже?! - Спросонья всполошился Игорь.
"Вот тебе и барин, Мирон, это ж студент, который давеча билет потерял! В котором на букву "Ка" была станция, как он говорит.
Давай скорей, мил человек, поезд тебя ждать не будет" - торопила студента проводник, ехидно наблюдая, как он пытается натянуть узкие летние модные брюки поверх дорогих шерстяных чулок и толстых солдатских кальсон.
"Давай скорей, выметывайся отсюдова, безбилетник. Потерял-потерял, голову ты потерял, коли дрыхнешь за минуту до выхода. Саквояж не забудь и пальто!
Как мыслишь, Мирон, околеет он сегодня в ентом пальто али не околеет?
На станции-то не околеет, Лукич крепко топит, а далеко ли тебе, родимый от станции ехать? Десять верст?
Нет, Трофимыч, за десять верст с хорошим извозчиком не околеет, но ноги в туфлях своих отморозит, это я тебе обещаю. Может старые валенки ему дать с дырой? Все равно нам новые выдали.
Да у него ж денег нет!
А мы Христа ради дадим, говорит, доктор он. Сохраним доктора, Бог нас потом не оставит."
"Да потом валенки то наденешь, прыгай уже, не видишь, поезд уж пошел. Да саквояж мы тебе следом бросим, не боись!"
Игорь прыгнул и подвернул ногу, доковыляв кое как до дверей станции стал стучать, Лукич вышел не скоро.
"Да откедова же принесла нелегкая в такую ночь пана? А потому малая станция без перрона, что большая в Кошалине, а это Карлино.
А куды пану надо? В Мельно? Так это пану в Кошалине надо было выходить, а теперь тебе до Кошалина 20 верст! - Перешел Лукич на ты, заметив какие пан надевает валенки.
"А замерзнешь ведь ты, пока до Мельно доедешь, пан," - Почесал за ухом Лукич.
- Теперь не замерзну. - Стуча зубами от холода, радостно ответил Игорь.
- Меня было в Сибирь сослали, там бы и правда замерз, а тут тепло! За что в Сибирь, друг?
- А за что у нас в Сибирь посылают? За правду, за свободу, за народ, за таких вот как ты!
- Какой бомбист я, дурак, кадет я! Вот как конституцию примем, так и заживем!
Потом уже понял Игорь, что зря заговорил с темным Лукичом про Сибирь и про конституцию, ибо быстро был выставлен им на мороз и направлен по дороге в сторону Кошалина хорошо, что не пинком под зад. И только минут через десять услышал он сзади развеселую песнь ямщика, который, прежде чем начать торговаться с ним о цене, рассказал историю как в прошлом годе замерз тут уже один студент на смерть или волки его съели.
И совсем бы студент пропал, если б к тому времени не поумнел и не назвал имя генерала Берлогова.
- К его превосходительству говоришь? А не врешь? Ладно, уж полезай в телегу, все равно мне в Мельно надо, воск монастырский местному попу завести.
Пока до дома попа 30 верст тащились, темнеть уж стало, хотя на рассвете выехали. Студент замерз так, что ни говорить, ни ногами пошевелить уже не мог, а только энергично замотал головой, в ответ на вопрос, везти ли его дальше к Берлогову или оставить пока у попа. Благо встретивший их диакон Онуфрий действительно подтвердил, что ждет его высокоблагородие какого то непутевого студента и даже согласился по доброте душевной добавить целковый за его доставку.
Взвалив студента как куль себе на плечо и взяв под другую руку бочонок с воском, довольный выгодной покупкой зашел Онуфрий в дом.
- Вот, окромя воску еще и генеральского студента нам сегодня бог послал!
- Если к утру не помрет, меньше трех рублей с генерала не возьму, скажу, ямщику больше дал! А если помрет, то ты мне, дядя пять рублей должен будешь, потому как за отпевание и исповедь генерал нам меньше двадцати пяти рублей не заплатит.