- Папа? - Лиза вздохнула, как ни мало уделял ей времени и заботы отец, но помнила она и такие счастливые минуты, которые не забудет уже никогда и будет всегда вспоминать после его кончины.
- Конечно, я поеду, когда нужно будет. Если он меня еще ждет, он меня ждет? Впрочем, не важно, я поеду!
И тут генерал вдруг заговорил о женихах.
- Да рано мне еще о замужестве то думать! - Испугано захлопала глазами Лиза, сразу сообразив, как использовать к своей пользе письмо Кирюши. Чернова она действительно знала, был он как-то проездом, заезжал к Игорю да по такому нескромному поводу, хоть и как ко врачу, что Лизе от одной мысли о таком замужестве плохо стало. Игорь, само собой, не говорил ничего о болезни приятеля, но видела она у него на рабочем столе книжку в те дни, да к тому же все первые признаки таких заболеваний их в пансионе наизусть вызубрить заставили.
- Да что же это такое! Вы, вы уже второй, кто меня за сегодняшний день сватает!
- Вот, дядя, посмотрите! Хотел обсудить со мной перед отправкой! Отцу при смерти только и читать такие опусы, а тут еще и Чернов.
- Чернов, дядя, говорят, не отличается целомудрием и, верно, многих уже девушек познал.
- Станет мне изменять, в каком вы будете после этого положении? Пусть уж лучше жених будет не богат, но по крайней мере вам, дядя, во всем послушен и добродетелен. Я тогда за вами как за каменной стеной буду.
- А что до Кирюшиного язычка, то это вы чистую правду говорите, за таким глаз да глаз нужен. Пока еще молод и глуп, следить надлежит, чтоб больше помалкивал. А как подрастет, использовать такой язык надо всем на благо.
- Вы читайте, дядя, читайте, Кирилл ни от меня, ни от вас ничего не скрывает и даже любит во всем советоваться. Одно только плохо: если четких указаний не дать, начинает проявлять легкомысленную самодеятельность.
- Можно бы было за это, конечно, и посечь, но вы как-то говорили, что безинициативный командир хуже неисполнительного.

- Нет-нет, вы уж будьте уверены, батюшка. - Поклонилась она и отцу Никодиму.
- Про колбасу, что из иконы выпала я ему строго настрого болтать запретила. Пусть только будущий батюшка Онуфрий, пояс потуже хоть в последние два дня поста затянет. А то чудеса, конечно, чудесами, но совершенно не заметно чтобы он у вас худел.
- Вдруг по чище Ольшанских у врагов православной церкви защитники найдутся. Ксендз Мазовецкий ведь не спит!

Отредактировано Лиза (2021-01-31 18:21:22)

Решили так:
Сначала они зайдут домой к Варнасуфию, чтобы взять его коньки, заглянут в церковь посмотреть на "разорение", потом отправятся к Верещагиным обедать, а потом на каток.
На выходе из дверей гимназии Ники и Варсануфий поделились своим планом с Кириллом и позвали его с собой, но Ольховский отказался и направился в публичную библиотеку.

- У него там свидание, - шепнул попович, - гимназисточка симпатичная, но худенькая немного и высокая. Они садятся через стол напротив друг друга, переглядываются и перебрасываются записочками. Я сам видел, когда ходил в библиотеку.

В поповском доме никого не было. Варсануфий оставил ранец и взял коньки. В церковном зале царила суматоха. Собралось много народа из зевак, работные люди месили цемент, носили доски, кирпич, тряпки, краску, еще что-то, стучали молотки, дребезжали пилы. Работа кипела, Онуфрий ходил с крестом и кадилом, попадья Авдотья руководила женщинами.
Авдотья Петровна была весела и приветлива сегодня, отвела ребят в ту комнату, где вчера пороли Ники, усадила сына на ту же самую лавку и сама надела ему теплые валенки, обмотав ноги шерстяными тряпками. Варсануфий смешно морщился, стесняясь, что мать ухаживает за ним как за маленьким.
- Так и теплее тебе будет и валенки не будут елозить, когда на коньках покатишься!

Варсануфий уговорил опять зайти на почту, но сегодня писем для него не было.

Дома Демьян доложил, что Игорь Порфирьевич звонил и просил передать, что будет только поздно вечером, чтобы, если Ники потребуется, то он предупредил Елизавету Николаевну о своем отсутствии. Во время обеда Аня, поняв, что мальчики собираются на каток и сегодня день с оркестром, стала просится с ними.
Пока сестра собиралась после обеда на прогулку и каток, Варсануфий успел пару раз запустить аэроплан с тем же восторгом.

Уже торопился, и простился с генералом второпях, ибо и дела срочные, а главное храм надо сегодня же в полный порядок привести, благо помощь всякая оказана будет теперь, это чтобы злые языки сквозь зубы отравленные не высовывались и не лизали ядом вскрывшуюся вдруг рану. потому последние слова Лизе говорил уже на лестнице.

- Кира, твой воспитанник, по характеру баловник и по натуре затейник, светлячок такой непоседливый, как знаю его, потому и пороть придется часто, но по маленькой. Чтобы поняла, душа моя, сравню с Ники Верещагиным. Тот другой. Того сечь надо, может, и не часто, но уж основательно, памятливо для него.
- Главное скажу, чтобы каждый раз, когда сечешь это не вполне еще разумное существо, только о нем думай, а не о себе.
- Пусть знает и чувствует, что каждый удар ты не только по его попе наносишь, а и по своему любящему, вместе с ним страдающему сердцу, не меньше чем родительница.

- А что читать? Как же тут может первый или последний раз, Лизонька. Где сердце страницу распахнет, там и читайте. Божья мудрость на части не разымается, как свет спасения не может быть от сюда до сюда.
- Хотя бы по страничке в день, иной раз и одной строчки достанет - это все едино, по душевной потребности, а она быстро наращивается и превратиться в ежедневную потребность как хлеб и вода.
- Ну ступай, детка, с богом. А я побежал от нашего душевного разговора в суету, чтобы быть строгим и требовательным "попом", как говорят, неучи. Такая юдоль уж пасторская!

Если относительно опытности господина Чернова в любовных делах Лизавета попала в точку, то, что он действительно приезжал к Игорю для продолжения вполне успешного, надо сказать, лечения, но то был отнюдь не какая-либо венерическая болезнь, за который наивная девушка могла бы принять поврежденную во время страстного поцелуя губу, зажившую первоначально не самым эстетичным образом, о чем Петя Чернов сам рассказал, предваряя дальнейший повествование в желании поднять мнение симпатичной гувернантки о ее скромном родственнике. Весь медицинский факультет тогда наблюдал, Игорь Разносмыслов вооружившись тонко выполненными самодельными инструментами разрезал и заново скреплял мелкие сосуды и волокна на верхней губе, выравнивал потерявшие правильное расположение слои кожи и убирал уже ставшие нарастать лишние ткани. Операция длилась долго под местным обезболиванием при увеличении самой большой лупы, которую удалось отыскать. Может именно с тех пор Разносмыслов и носит лупы всегда с собой и, продолжает, как мы видели, свои наблюдения при порке Ники. Чернову после операции досталось много внимания от коллег Игоря и особо от профессоров, отмечающих тонкость и успешность проделанной операции, о которой были скоро отосланы статьи в разные медицинские журналы. Игорь как и Варсануфий был не равнодушен к научной литературе.

- Ну довольно уж беспокоится о моей губе, шрамик от рапиры под ухом я все равно не дам тебе удалять - шрамы украшают мужчину! У нас ведь и сегодня с тобой приключение намечается. Что? Опять?!"
- Не строй из себя святошу и дурака, хорошо, в прошлый раз девочки были не в твоем вкусе, но сегодня в ресторации нас будут ждать две мои очень хорошие знакомые, если ты все мнешься и не решаешься позвать Лизавету Николаевну. Ты мне о ней уже все уши прожужжал.  Так я специально под предлогом приглядется к невестам попросил моего дядю Илью Петровича Чернова выпросить у этого солдафона Берлогова фотографию Елизаветы. Она и в самом деле примиленькая и, говорят, очень недурно образована, Гарри. Но увы - тебе не пара. Хотя если ты возьмешься за ум и превратишь свою голову и руки в золото, то ее бедность уже не будет иметь большого значения. Я показал моему дяде Илье то чудо, которое ты свершил с моей губой, и напомнил о его желании встретиться с тобой. Отец мой сейчас в Берлине, он уж наверняка согласится спонсировать твою клинику, если ты будешь готов.

- Собирайся-собирайся, мой друг, обе из хороших семей. Одна моя старинная зазноба еще с гимназической поры. Влюбленна была в меня без памяти. Ее матушка даже пару раз водила к отцу Никодиму снимать любовную лихорадку. Там у него в церкви есть специальное помещение для таких лечебных процедур. Рассказывают такие ужасы и страсти! Говорят там даже дыба есть!
- Нет там никакой дыбы. Вранье!
- Ты там был! О-о! Понимаю! Видимо отец Никодим долечил от любовной лихорадки какую-нибудь красотку так, что ее пришлось срочно возвращать к жизни.
- Ой, Петенька, не придумывай. Никакой дыбы там нет и самого отца даже в тот раз не было. Только его попадья Авдотья. - Про Лизу Игорю говорить не захотелось. - Отучали парня одного от вредной юношеской привычки.
- Помогло?
- Пока не знаю. Кто вторая-то?
- Да... Первая это мне. Старая любовь, как говорится не ржавеет, а вторая... молоденькая вдовушка. Не морщись, Гарри. Первой должна быть опытная женщина. А то, что получится? Встретитесь вы два невинных человека и что будете делать? В гляделки играть? Но она, правду сказать, не очень опытная - меньше года замужем была. Виталик ее погиб год назад на Балканской войне. Закончил инженерный факультет и надумал пойти офицером в армию. Ну и под разрыв гранаты угодил. Я его знал немного - не плохой был парень.
- Но она в твоем вкусе, худенькая, высокая, книжки постоянно читает. Один недостаток - очки носит. Но может сообразит и сегодня очки снимет.
- Ну пошли уже!

- Или ты предпочитаешь предстать перед невестой девственником и опозориться в первую брачную ночь. - убеждал Разносмыслова Чернов.
И хотя еще секунду назад Игорь только краснел, бледнел и махал на друга руками, после слов о том, что может по неопытности опозориться, задумался:
- А ты считаешь, что такое возможно?

- Возможно?! Можешь поверить мне, что так оно обязательно и будет! С такими, как ты, это случается всегда, можешь мне поверить. Впрочем, если не веришь мне, вспомни университетские лекции по психиатрии. Хоть, в отличие от тебя, я и не врач, но эти лекции посещал аккуратно и теперь знаю, что говорю. Пока ты один и представляешь ее образ в одиночестве, то всегда готов в бой. Когда ты рядом с ней, но пока лишь без всякой надежды склоняешь ее к взаимности, тоже все просто до неприличия прекрасно, даже скрывать приходится. Но когда она вдруг говорит: "да, иди ко мне, любимый, ты понимаешь..." Я хотел сказать, такие как ты неопытные петушки понимают, что совершенно не готовы. Начинают пытаться командовать своему организму, но он, как учили нас на лекция профессора, слушает вовсе не сознание, а тот гладкий продолговатый мозг, доставшийся нам в наследство еще от рыб и рептилий.
- Да, но иметь содержанку безнравственно! - запротестовал Игорь.
- Безнравственно изменять жене во время ее беременности со случайной, может быть даже заразной, женщиной. Или, хуже того, приставать к ней со своей любовью, когда это опасно для здоровья ее самой и будущего ребенка. Имея же ее оплаченную замену, ты, наоборот, делаешь все для сохранения семьи, одновременно устраивая благополучие еще одной женщины. Не у всех бедных воспитанниц частных пансионов дядья генералы, мой друг. А приданное нужно многим!"

Игорь вошел вслед за Черновым в ресторан и встал как громом пораженный. За столиком их ждали одна незнакомая молодая женщина, а напротив нее... ну почти что Елизавета Николавена, не только фигура и тип лица, даже стиль прически и платья на девушке были Игорю известны. И даже очень похожая на брошь, подаренная Натальей Капитоновной Лизе, украшала ее маленькую грудь.
- Как видишь, наш вечер мной уже щедро оплачен. Но вот ведь дуреха так очки и не сняла! Не переживай: с дурехами, даже умненькими тебе будет легче общий язык найти" - подмигнул Петя Чернов другу.

"К нам приехал к нам приехал Разносмыслов дорогой!" - Затянул цыганский хор.

Отредактировано Игорь Разносмыслов (2021-02-01 03:59:03)

После несколько душераздирающих и зажигательных песен под гитары и бубен с плясками и мельканием цветастых юбок и звон украшений цыгане удалились, и их сменила на сцене величественное сопрано с томными романсами. Она закатывала глаза на высоких нотах и благосклонно улыбалась жующему и звенящему столовыми приборами гостям.
Петя Чернов рассказал несколько анекдотов, познакомил Игоря с дамами, налил всем испанской модеры и все выпили за знакомство.

Игорь не очень знал, о чем разговаривать с соседкой, но Леокадия Львовна, - так ее звали и она сразу пояснила, что несмотря на польское имя, родители у нее русские, - не ждала, пока молодой доктор начнет говорить, а сама рассказывала о себе и о своей простой жизни. Лика, "можно звать просто", закончила местную женскую гимназию, быстро вышла замуж по любви. Муж вскоре поехал на Балканы офицером. Когда пришло ужасное известие о тяжелом ранении мужа, она недолго думая собралась и вместе с отрядом сестер милосердия отправилась к нему на фронт, но не успела и смогла долго оросить слезами его могилку с православным крестом.

Расчувствовавшись, Игорь сжал руку молодой женщины, за что получил благодарный взгляд. Лика тоже расчувствовалась, хотела платочком утереть слезу и уронила очки в тарелку. Петя по этому поводу рассказал очередной мало приличный анекдот. В это время на сцене уже ловкая пара средних лет показывала страстный танец и выделывала ногами очень ловкие движения. Их сменили группа в национальных польских костюмах  и исполнили несколько старинных польских песен в сопровождении народных музыкальных инструментов.

Официанты ловко и с лакейской элегантностью меняли вкусные и дорогие блюда. Игорь заметил, что Лика немного огорчается, когда ей меняют тарелку. За несколько недель, когда он питался у Верещагиных, он уже освоился с такой пищевой роскошью, но понимал, как чувствует себя сейчас Леокадия и взял над ней своего рода шефство, выбирая для нее, что выпить и чем закусить.
Она с удовольствием предоставила ему право командовать продолжением своей трапезы. Когда пришла его очередь рассказать о своей предыдущей жизни, Игорь понял, что у него за спиной только университетские аудитории, медицинские лаборатории и множество книг и журналов. Были еще не большие гулянки с приятелями и участие  в нескольких кружках с не очень интересными дискуссиями политического характера.

Когда через несколько часов сидения в ресторации и уже наступала пора десерта, он поймал умоляющий взгляд Лики. Как всегда Петя пришел на помощь.
- Вот как поступим, друзья! Я распоряжусь, чтобы тортики вам собрали с собой. Вы, Гарри, прогуляетесь, ты же проводишь Лику? Зайдете к Лике и там не спеша скушаете десерт. Договорились?

Возражений он не слушал и через четверть часа, Игорь и Лика уже шли в сторону дома Леокадии. Электрический свет не ярко освещал морозную тихую улицу. Шел снег и ложился на шапочку и простенькую каракуликовую шубку молодой женщины.

- Ники! Хорошо, что ты здесь, Кира с тобой? После гимназии он собирался зайти в библиотеку, но она уже два часа как закрыта, а его все нет.
- Не знаешь где?! Странно.
- Да-да, пропасть ему некуда, но все таки.
- Варя, здравствуй, милый, ты тоже на коньках катаешься? Умница! Киру не видел?
- Мальчики, соображайте, куда бы вы могли пойти на его месте?
- Цыгане?! Где? Целый сабантуй с медведями у главного трактира?! О господи, конечно, он решил погладить медведя! Кира так любит животных, а тут целый ручной медведь, ума хватит!

Лизавета бегом бросилась к трактиру купца Крупного, который построил в Кошалине, пожалуй, не просто трактир, а чуть ли ни дворец. Теперь там часто происходило всякое, то какая нибудь пышная свадьба, то юбилей, то кому нибудь полковника дадут - все отмечалось там.
В трактире молодого Ольшанского не было и лакей заверил, что гимназиста туда бы и не пустили. Цыгане же были по случаю вечеринки, которую устроил Чернов, отбывший только что со своим приятелем и двумя дамами.

"- Одна, которая с очкастым блондином то ушла, на вас была сильно похожа. Чернов блондина то все дохтуром кликал.
- И брошь! - Лакей указал паьцем на брошь Лизаветы.
- Очень похожая брошь, хотя и  много беднее, конечно. И так же как у вас на левой груди приколота!"

"Значит он и не с Игорем! Но тогда с кем?! " - Думала про себя все более беспокоившаяся за мальчишку Лиза. Бред какой-то, совершенно не в характере Киры: чувствуя себя виноватым, он еще никогда никуда не опаздывал, а уж настолько виноватым, как сейчас, он еще никогда не был!
А этот Игорь, с Черновым, дамы...
Какие еще дамы?! Негодяй! Скромником прикидывался, а теперь, стоило появиться рядом распутном приятелю и сразу дамы.
Что?! Под ручку, говорите, ушли? Негодяй! "

Лиза взяла извозчика:
- В библиотеку! Скорее!
Старичок-библиотекарь подергал дверь, проверяя, хорошо ли он ее запер.
- Припозднились, дамочка! Завтра к десяти приходите!
- Кирилл Ольшанский? Был-был! У него платный абонемент как гимназисту льготный. 50 копеек в месяц. Ему не дорого - генеральсикий сынок. Может три книжки на неделю домой брать.
- А вы, дамочка, на какой случай интересуетесь?
- Ага! Ну да! Ушел давно уже! Иногда до самого закрытия сидит.  уже начинаю свет гасить, а он все сидит. А сегодня рано ушел.
- Ну вы завтра приходите. Он после уроков в гимназии приходит. Часто приходит. Гувернантка его, говорите? Ну да. Генерал Ольшанский, понимаю.
- Ушел давно. Может два часа или три...

Нянька никак не могла уговорить Аню идти домой. Лишь тогда, когда родителя, гувернантки и няньки разобрали подружек, стали расходиться остальные, Аня сняла коньки и позволила няньке закутать себя и отправилась домой.

Оркестр тоже уже закончил выступление и вдруг погасли лампочки на поле и все погрузилось в темень.
- Вот! Говорила же, что пора домой. Игорь Порфирьевич ужо задаст тебе! Ну не выпорет - такого позволения ему не давали, а Наталье Капитоновне наябедничает, что ты гулена такая.
- А что ты думаешь? Николая Самсоныча тоже не пороли, а теперь воно как за него сурово взялись.

К счастью улица до дома была освещена хорошо и, отойдя от катка, дальше идти было удобно.
Варсануфий простился у ворот Верещагиными и отказался зайти в дом:
- Не буду злоупотреблять твоим гостеприимством, но если пригласишь, то приду. Так мне твой аэроплан нравится!
- Ой, посмотрите! А это же наш Кирочка несется! И где же он был! Фуражка на затылке, весь запыхавшись! Подозрительно мне чего-то! Ну прощевайте!

- Вас Елизавета Николаевна искала, Кирилл Лексеич? Не уж-то так и не нашла?! Попадет ведь теперь! - побеспокоилась нянька.
- А то ведь знаете, как бывает - поскользнется человек, упадет и головой о твердое ударится. Полежит без сознания в тихом месте час-другой, где народ не ходит, и замерзнет до смерти.
- Помню года три назад...

Слушала ее только Аня - она любила такие страшные истории, а ребята пошли в дом.

С таким Лиза никогда не сталкивалась. Тем более в России.
Как же быть? Пойти в полицейский участок, или обратиться к участковому околоточному.
И посоветоваться совсем не с кем. Никогда она себя не ощущала такой несчастной, всеми оставленной на произвол судьбы в этой бескрайней заснеженной стране.
И этот прохвост Игорь Порфирьевич! Именно сейчас, когда он потребовался в первый раз в жизни, он развлекается с Петей Черновым и с его подружками.
"Я теперь с ним буду холодна и не преступна. И даже не буду давать ему руку! Никогда!"
"А может он уже дома? И Кира дома! И они там все с Витей играют во что-нибудь, весело ржут и бегают по коридорам и комнатам! И никто из них не думает о ней, о том как ей сейчас плохо и одиноко!"
"Ну и пусть! Она даже сделает вид, что ничего не поняла об их истинном отношении к ней!"

Лиза пошла домой, но идти не могла степенно и спокойно.
"А вдруг Кирочки сейчас не окажется дома! Это будет означать, что с ним случилось что-нибудь страшное, непоправимое! Тогда она просто сойдет с ума."

Когда показался уже дом, она почти уже бежала.
- Карилл Алекссевич пришел?
- Пришел, - покуривая цигарку в перерыве своей работы по вечерней уборки снега, мечтательно произнес дворник, -  Все пришли! Накатались на коньках! И все пришли!
- Я именно про Кирилла спрашиваю?
- А как же! Тот больше всех накатался, аж вспотел и покраснел после коньков! Теперь до воскресенья пожарные играть не станут. А сегодня кататься под оркестр было одна радость молодым барчукам.

Так и не до конца уверенная, что пришел и Кирилл со всеми вместе, она бежала на свой этаж так и не отдав швейцару шубу.
- Вы видели Кирилла?
- Не извольте беспокоится, Елизавета Николаевна, пальтишка ихнее уже в сушилку понесли. Вот галошки опять позабыли, Кирилла Алексеевич, где-то.
- Уж сколько они галош за зиму теряют! Такой барчук не внимательный с галошами! Как на валенки надевают еще вспоминают про галошки, а коли на сапоги - совсем не вспоминают надеть!