Довольный Берлогов всю дорогу шутил и шутя же нахваливал Киру за что что тот так вовремя доставил ему дочку капитана Авоськина. Теперь, мол, знаю, кто у меня начальником аэродрома будет, а этого дармоеда начальником бронепоезда сделаю, чтобы так в броневагоне и жил и на глаза мне не попадался. За аэроплан Дятлова он особо не переживал, раз не долетел до их аэродрома, так значит и вины за его исчезновение за нами нет, учил он молодого Ольшанского. А вот если бы долетел и рассыпался при посадке, тут дело другое. Тогда бы уже не начальником не бронепоезда ему быть, а только бронедрезины на его собственной мускульной тяге.
Кира тоже ехал очень довольный, радуясь тому, что не только Тонечкин отец резко пошел на повышение, но и дядя ее оказался не лыком шит. Из слов Вишневского ясно следовало, что пан богат и к тому же знаменит на всю Польшу, закадычный друг Сикорского и к тому же еще будущий промышленник, производитель аэропланов.
Это в корне меняло дело: теперь я уже не только хочу, но, наверное, даже и смогу на Тонечке жениться, родители разрешат. А когда отец вложит деньги в акции авиазавода Виневского, вся Европа будет летать на их самолетах.
- Ваше превосходительство! Я ведь так и не попрощался с Тоней, высадите меня тут! И, если вас не затруднит, скажите Лизавете Николавне, что я лишь нанесу короткий визит вежливости и сей же час буду дома.
- Пан Вишневский может почувствовать себя оскорбленным, если я не отвечу на его приглашение.
"К тому же и не к себе домой!" - Несколько язвительно хмыкнул Берлогов и, действительно остановившись, добавил:
"И передай ясновельможному пану, что генерал Берлогов устал и просит его извинить, искренне надеясь, что отказ от приглашения пана провести с ним ночь за игрой в карты, не будет воспринят ясновельможным паном как пренебрежение его немалыми заслугами. перед империей. "
- Что так и передать??? - Удивленно спросил Кира.
"Надеюсь, ты передашь это слово в слово" - Засмеялся Берлогов.
Ну, Кира тут же и передал, как ему показалось, к неописуемому восторгу поляка и почти суеверному ужасу бедняги Авоськина, которые подъехали к крыльцу дома капитана как раз в тот момент, когда до него добрался Кирилл.
"- Люблю русский юмор!" - Радовался пан.
"- Вот увидите, пройдет несколько лет и уже никто в Польше не сможет пренебречь приглашением пана Вишневского."

- Оправдание? Но... но вы только что сказали, что это не является оправданием! Точнее малым оправданием, генерал полный, а оправдание малое. Лизавета Николавна, государя императора с нами не было!
- Почему?! Вы бы все равно не смогли отказать Берлогову! И мы при вас уезжали, хотя и без спросу!
- И мне было поручено собрать и подготовить к отправке дворню! А значит и проследить за доставкой, разве нет?
- Я первым аэроплан заметил! - Кира понял, что этот его подвиг сейчас не оценят и принялся расхваливать Тоню:
- А Тоня еще в дороге подробно доложила Александру Николаевичу, как поставлена работа по расчистке взлетной полосы и ее папу теперь наградят или повысят, а если бы мы не поехали, страшно даже представить.

Кирилл почувствовал, что слегка преувеличивает важность их с Тонечкой миссии и они с Тоней взялись за руки.

- Почему самого строгого?! - Уже хором спросили Кира и Тоня, которая и вовсе готова была провалиться сквозь землю. Кир почувствовал, как дрожат ее пальчики и по крепче сжал их в ладошке.

Что до Тонечки, то она только сейчас поняла, что на самом то деле ее мама и вовсе не знала до сегодняшнего дня о ее дружбе с мальчиком. Уж одного этого хватило бы на то, чтобы осуществились самые жуткие угрозы вроде "не сможешь сидеть". То есть первый раз испугалась, что папа увидит ее с мальчиком, она уже на аэродроме, когда за папу перестала бояться, но отец, хоть и был крайне удивлен, не только не попрекнул ее, но даже вроде бы остался всем доволен. Да зачем дядя его увел, про себя вопрошала небеса Тонечка.
"Мамочка, но ты же сама всегда говорила: какой хорошие мальчики у Ольшанских, как я хочу, чтобы и наш Анджей был таким.
Я даже подумать не могла, что с ним вместе можно сделать что-то плохое!"
Тоня врала, еще вчера ей вовсе не хотелось, чтобы ее Небоськин оказался паинькой Ольшанским, более того, она с нетерпением ждала, когда они что нибудь "плохое" вроде поцелуя в губы, наконец, сделают. Так и не дождалась, между прочим! На миг она даже бросила укоряющий взгляд Кире: вот все равно высекут, а мы даже как следует не целовались.

Отредактировано Кира (2021-02-07 16:12:09)

Увидев вернувшуюся с ремнем Зузанну Кирилл испытал сложные чувства. С одной стороны, легкий ужас, конечно, ну как всегда при виде ремня. С другой же настолько жгучее любопытство и естественный в его возрасте интерес, что и передать не возможно, чувствовать надо это самому и именно в его возрасте. Не испытавшие могут только представить, да и то с трудом и в полном тумане.
- Что? Прям щас?! - Он был настолько потрясен этой бесцеремонностью, что не мог оценивать ее критически. Тем более, что всегда полагал, что девчонок так и следует драть: бесцеремонно и сразу, желательно у доски и желательно объединить мужские гимназии с женскими. Это было так же очевидно, как и то, что короткие юбки лучше длинных, а облегающее платье лучше шубы.
- И меня тоже?! - В разговорах Тони и Небоськина его уже столько раз и так по разному выдрали, что сейчас было как бы даже и не совсем впервой. Кира даже испытал некоторое злорадство.

"Нет! Только тебя!" - Заупрямилась и даже капризно топнула ножкой Тонечка, но тщетно.
"Я тебе что сказала!" - Короткий ремень Зузанны щелкнул обо что-то как кнут, щелкая которым в воздухе, в цирке подгоняют лошадь. Обо что-то настолько твердое, что при всей Тонечкиной худобе никак не могло быть частью человеческого тела.
"Что за разговоры, Тоня? Если бы это был мальчик, с которым можно сделать что-то, как ты выразилась, плохое, тебя бы ждала не одна порка, а каникулы в католическом исправительном пансионе аббатисы Стефании.
Сегодня я узнала от Лизаветы Николавны много нового о жизни девочек в английских пансионах и собираюсь перенять кое какой опыт."

Лизины руки уверено потянули Киру вниз к ней на колени, Зюзанна же как раз в этот момент лихо перекинула через положенную ноги на ногу дочь и сейчас задирала ей платье. Увы, на самом интересном месте он плюхнулся таки на Лизины колени и обзор закрылся. Зато теперь его и Тонечкины ноги переплелись в районе между щиколотками и коленями и были видны, если опустить
голову к самому полу. Увы, видны не выше колен!

"Ну мама-ааа!" - Опять капризно заныла Тоня и тут же взвизгнула от хлесткого стежка ремня

- Похоже, маленький Анджей туг на ухо, если это его не разбудит. - Проворчал Кира, глядя на то, как подскочили в воздух Тонины ножки и почувствовал, как Лиза оголяет его зад.
- Лизавета Николавна, мы не одни! - Теперь уже вяло запротестовал и он, чего бы, возможно, себе и не позволил, будь ремень уже в руках гувернантки.

Отредактировано Кира (2021-02-08 00:14:20)

Ремешок, которыми орудовала пани Зузанна был очень короток, как казалось Елизавете Николаевне, и едва ли превышал дюймов восемь в длину, не считая хвостика, за которой его надо было удерживать в руке. Таким и размахнуться нет возможность и ударить смачно. Но, тем не менее, краснота на нежной коже девушки проступила сразу и, потому, как Тоня ойкала после каждого шлепка больно ей было, а вскоре она стала что-то по-польски причитать, поминая Матку Божью, начала крутить попкой и даже попыталась прикрыться ладошкой. Зузанна строго шуганула руку девушки и та больше не появлялась.

- Dziesięć! Десять! - объявила мадам Зузанна и передала ремешок Лизе.
Лиза немного встряхнула Кирилла на своих коленях и приняла ремешок. Она заметила, что Зузанна старалась шлепать по одному и тому же месту, чередуя ближнюю и дальнюю от себя половинку попы дочери. Решив, что таким полуремнем так наказывать лучше, она и сама решила делать так же.

Короткий ремень имел то преимущество, что ремень попадал точно в нужное ей место и, действительно, был довольно чувствительным для попы подростка с первого до последнего - десятого - удара. Она не поняла, на сколько Кире больно или он просто подражает подружке, но он начал ойкать почти сразу, чего обычно не делал, а краснота, свидетельствующая о том, что порку чувствует хорошо, выступила быстро.

- Десять! - так же сообщила Лиза, достигнув нужного количества.
- Очень, очень хорошо! - кивнула мадам Зузанна и уж или по потребности, или просто в подражание Елизавете встряхнула дочь и взяла у Лизы ремень.

Дамы не обговорили заранее, насколько долгой будет порка подростков, но пока им было ясно, что будут продолжать, к чему без промедления и приступила мадам Зузанна.

Она ни в чем не изменила свою проверенную методику и настойчиво и спокойно стала украшать попу Тоню новыми шлепками, однажды, уже ближе к концу второй десятки девушки, дамы переглянулись и с полным радостным взаимопониманием прочли в глазах друг друга, что делают все правильно и получается все очень хорошо. Девушка уже начинает подргиваться и ныть громче прежнего, а попа приобрела уверенный алый цвет.
- Dziesięć!

- Теперь наша очередь! - взяла ремень Елизавета Николаевна.

- Уверяю тебя, что не лопнет! - все-таки Лиза чувствовала сейчас не очень свободно под взглядом мадам Зузанны. Он привыкла работать один на один с подростком без свидетелей и это ее немного сковывало. Подобное же оно испытывало не так давно, когда порола Ники, а попадья Авдотья стояла над душой.
Лиза решила, что так дело не пойдет и надо сбросить с себя эти невидимые оковы чужого критического взгляда со стороны и делать так, как она считает правильным.

Что она действительно считала не правильным, это было то, Зузанна клала удар за ударом практически в одно и то же место. Лиза теперь при своей очереди изменила порядок и больше не шлепала в одно место, уже изрядно раскрасневшееся, а напротив стала его обходить, укладывая ремешок вокруг этого красного пятна. Естественно, что пятен было два, на каждой половинке и по пятку ударов по периферии составили один кружок вокруг, что вообще-то показалось Лизе маловато. Но после очередного
- Десять! - передала ремешок мадам Зузанне, с интересом ожидая, как та поступит: будет шлепать вокруг пятна или продолжить ударять все потому же месту на попе Тони.

По тому, как Зузанна неуверенно и не точно стало шлепать ремнем вокруг алых пятен, Лиза догадалась, что так Зузанна раньше не делала и, не покажи Лиза сейчас полезный пример, то так бы и продолжала сейчас тупо лупить в одно место и, наверняка, устроила бы на попе Тони два синяка. Хотя, может быть, это было ее целью, так она и считала должно заканчиваться строгое наказание подростка.

Закончив свой очередной десяток, в результате которого, Тоня уже начала откровенно плакать и водила по личику пальчиками, которые стали уже мокрыми от слез, Зузанна сообщила:
- У меня уже три десятка. Сейчас дашь Кире и у вас будет тоже три. Еще по десяточку? Или по два?

В этот раз Лиза вернулась к прежнему режиму и шлепала по одному месту. Ей вдруг захотелось, чтобы У Киры, может в первый раз в жизни, остались после порки не большие синяки. Это была ее маленькая месть Кириллу, что он сегодня днем так нагло пренебрег ее разрешением и уехал на машине с Берлоговым,
- Хорошо, - с улыбкой согласилась мадам Зузанна. - Продолжаем!

- Порку трудно остановить как лузгать семечки, - сказала Зузанна на очередном десятке Киры, с такой загадочной интонацией, что Лиза даже сбилась и удивленно посмотрела на партнершу. - Я правильно выразилась по-русски?
- Шесть, - сказала она но была готова, что Кира сейчас возмутиться и заявит, что шесть уже было.

- Вполне... Да, вот семечки. Или грызть орехи... - ответила наконец Лиза и передала ремень Зузанне.
- Тогда по пятому и последнему десятку. И закончим пока!
- Пока? - не поняла Зузанна, взяла ремень и начала очередной тур. - Пока что? Или может быть, вы , Элизавета Николавна, считается, что Кирилл как настоящий пан должен получить на один десяток больше, чем моя dziewczyna?

Лиза вовсе так не считала, но Зузанна сказала это с таким нажимом, что деваться ей было некуда.
- Разумеется! Я с самого начала решила, что Кирилл получит больше, чем Тоня. Это такой очевидной факт, что даже не стала его заранее объявлять!
Лиза вдруг подумалось, что было бы очень красивым жестом предоставить самой хозяйке выпороть Кирюшу последним шестым десятком. Но, нет! Это было бы уже слишком.
После пятого своего десятка Тоня получила разрешение встать и надеть панталоны, а Кира еще только получал пятый десяток.

- Сейчас ты тоже можешь одеться, - объявила Лиза, а шестой и наверное седьмой десяток причем своим строгим домашним ремнем ты получишь, дорогой, уже дома!
Она не стала менять тон или тем более подмигивать Кире, который, зная свою гувернантку, может быть уверенный в том, что дома скорее всего продолжения не последует.
Ну если конечно, он догадается извиниться за свой побег на авто генерала и пообещает так не поступать впредь.

- Ну что же! Мне кажется наши детки поняли свои ошибки и, оплатили свое поведение, - подвела черту Зузанна, поглядывая по очереди на одного и другую.
- Уверена, что так. Хотя Кири как будущему пану и предстоит еще немного отведать семечек, как сказала мадам Зузанна.

Они прошли из переулка, в котором располагался дом Авоськиных и поняла, что Кира не был бы против оставшуюся часть проехать на извозчике. Потому, как он без обычной для него мальчишеской ловкости забрался в коляску, она утвердилась в том, что права.

- Теперь немного больше будешь ценить мой ремешок. Тебе есть с чем его сравнить.
- Завтра в классе тоже вспомнишь Тонин ремешок!
- Поерзай-поерзай!

Ехать собственно было не далеко, так что много понасмехаться Лиза не успела, но была очень довольна и даже похвалила.
- Молодец, что не стал сегодня ныть и канючить как обычно, когда тебя я наказываю. Если опять будешь строить из себя неженку, то заменю наш ремень на такой же.

Лиза заметила, что и слезал уже около дома ее воспитанник с повышенной осторожностью, но уже ничего не сказала и не потому, что не хотелось, а потому, что вспомнила, как этот гадский пан Вишневский шлепнул ее саму по задницу при прощании.
"Какой хам! - думала она про себя. - Надо было ему при всех дать звонкую пощечинуи громко и строго сказать: что вы себе позволяете, негодяй! А вот она растерялась! Дура!"

Попробовал бы Игорь Порфирьевич бы так поступить, то она бы наверняка... Да, нет! От него такого и ожидать не возможно. Тут уж скорее, ники может себе позволить какую-нибудь вольность. Надо же, тогда. Он поцеловал ее! Надо было его выпороть тогда больно-прибольно!
Кстати, кажется завтра у него очередное посещение "школы Авдотьи". Может воспользоваться? Да едва ли он теперь рискнет лезь к ней с поцелуями.

- Пан Ольховский! Я кажется обещала мадам Зузанны вам выдать не большую добавку? Вот увидетесь с Тонй на днях, а она спросит, была ли тебе добавка? И что ты сможешь ответить? Не станешь же ты ей врать, дорогой?

- Сестрица! Дунюшка! Ну не могу я больше! Неделю не жрамши живу! Что мне щи-то постные твои? Я же все сделал как ты хотела! Прошлись по всей большой Дворянской, я с каждой собакой кланялся и не разу не ругнулся, взгляд погруженный и углубленный держал, как велела, только как дурень смиренно улыбался, словно молюсь про себя.
- Я понимаю, что ни в ресторан, ни в чайную зайти сегодня не след нам, а вот мысль хорошая - давай в гости зайдем к кому-нибудь, кто примет. Вот смотри, скоро будет дом Верещагиных, Ольховских... Они люди богатые, а между тем приветливые! Угостят и по чарке нам нальют...

- Ну что с тобой делать, братец! Беда с тобой прямо. Ни Верещагиных, ни Ольховских нет в городе. Знаешь ведь, что они в Берлине еще. Вот знала бы я, что тут окажемся прихватила шубу и шапку, что дали Варсануфию на аэродром ехать. Вот за что я уважаю эти семейства, что не только Ники шубу напялили, а ты гуляй в одной шинельке как хочешь. Нет! Позаботились о дитятке моем. Завтра непременно верну со всеми благодарностями к Наталье Капитоновну и посеку уж Ники как следует от всего сердца одной матери к другой матери - очень уважала меня сегодня она, хоть и через своего Демьяна, но все едино. Прислуга это всегда отражение порядка, устроенного в доме.

Может быть в доме их и не приняли бы, коли господа в отъезде, но попадья догадалась сказать, что она к управляющему Демьяну, а тот на радость спускается вниз с офицером и, понятно, что не в первый раз, а в неоднократное повторение уверяет, что в их доме нет ни одной барышни с таким именем.
- Уверяю вас, почтенный пан, что у вас неверные сведения. Ни Елизавет Никитичны, ни Елизаветы Федоровны тут не служит. Уж я как управляющий тут многие годы это досконально знаю и отвечаю ответственно.
Авдотья сразу смекнула, что подвыпивший офицер Лизу имеет в виду, только отчество перепутал, но решила молчать до поры до времени, а потом капитану и раскрыть его оплошность. А Демьян, увидев появление новых лиц и рад, что может отделаться от настойчивого офицера, и радостно поприветствовал и попадью, и Онуфрия Петровича, с вниманием стал принимать извинения от Авдотьи Петровны, что еще не вернули шубу после аэродрома.
- Ну вот как же нет тут никакой Елизаветы Павловны, если вы говорите про аэродром, а я и есть тот самый покорить небесных стихий, который из Петергоффа на аэродром свою небесную птицу привел. Так, значит, я вашего героя видел и, значит, его гувернантка эта самая Елизавета Семеновна и есть. А вы говорите нет и нет!
- Елизавета Николаевна! - не смог удержать в себе тайну имени барышни Онуфрий. - Варсануфий столько слов всяких хвалебных о вас нам высказал! Это не просто так! Я хотел бы за вас самолично выпить и поздравить за беспримерный перелет.
- Вурса... Версунаф... Нет! Такого не знаю. Но я знаю, что народ в восхищении! Любезный! Говоришь, что управляющий! Тогда распорядись!
- Господа в отъезде, любезный, а наш дом никак не напоминает ни харчевню, ни гостиницу. Авдотья Петровна, позвольте исключительно вам подняться со мной. У меня есть список, выданных Варсануфию Никодмычу вещей.

- О! А вот и мой лучший друг! - вдруг воскликнул пан Вишневский, а это был конечно он, - Господа! Это он, как мне точно сказали, меня первый узрел на небосклоне, как я пробирался среди облаков на крошечную полоску земли. С неба летная полоса кажется маленькой-маленькой!
Пан Вишневский был явно благодарен красавчику мальчугану, подошел к нему и расцеловал троекратно в щеки. Он уже хотел оставить мальчугана и так же поблагодарить его хорошенькую спутницу. Но Онуфрий Петрович опередил  пана капитана и не дал ему оставить красавчика.
- Пан капитан, как я понял хочет прокатить вас в качестве благодарности на аэроплане! Да?
- Да? Да! Очень хочу, завтра же и полетим!
- Ну приглашай нас, надо обсудить детали твоего полета.

Лиза сердито посмотрела на Киру. Ведь только что она ему, кажется все объяснила, а он снова забыл у нее спросить разрешение и повел мужчин в апартаменты.