Она прекрасно знала, что никто никогда не оценит и даже не поймет, сколько сил моральных и физических стоит ей подготовка отца Никодима к выступлению супруга в качестве нового священника в кафедральном соборе. Надо было с первой же минуты поставить всех на место и заявить себя как о новой хозяйке храма, а здесь за долгие годы сложился свой клир со своими правилами, привычками и местной иерархией интересов, но старый епископ был уже старым и ветхим и почти отошел от дел, а новопредставленный к Господу отец Григорий ушел так неожиданно, что теперь храмовый корабль может потерять управление под воздействием амбициозных желаний клириков мелкого калибра.
Это кстати и было тоже одной из причин, почему отца Никодима назначали быстро и безболезненно на должность, ибо известен был требовательность к служке, уважению к лицам, уважения достойных, и к суровой не терпимости к провинностям и недостаткам неблагородного народа, а особенно к юношеству. Не было секретом, что батюшка Никодим и сам не брезговал и не чурался взять в свою руку розгу и изгнать и души и сознания отрока или отроковицы грешные помыслы или злые намерения.

Мало того, что сам храм требовал обзора и руководства, предстояла уже в самое скорое время переселиться в новую квартиру, прежде занимаемую давно вдовым отцом Григорием, а то ведь найдутся злые сердца и не праведные души и захватят большие и светлые комнатки, которые с первого же взгляда приглянулись Авдотье Петровне, а в купе с пространством дорогая ореховая и дубовая мебель, тяжелой порчи шторы на окнах и дверях, сверкающего хрустаяля люстры и подсвечники. Да мало ли всего! Не зная отец Григорий занимал казначейскую должность при в епископате.
Жаль еще не успела она по шкафам и сундукам посмотреть все. Но ключи она уже все прихватила, а кое-где и замки перевесила. Варсануфий, золотой ее мальчик и опора, во всем ей помогает и не щадит себя, даже любимые книжки и журналы отложил до времени свободного часа.

Лиза действительно была у Замойской, она даже не думала, что за какую-то неделю можно так с кем-то сблизиться. Не смотря на очевидную разницу в возрасте и положении, они теперь стали почти подругами. По крайней мере ей самой так казалось. Дом Замойских был настоящим храмом искусств: собственная художественная галерея, домашний театр, зал для музицирования. Впрочем, тут в роду Замойских не обошлось без медведя, наступившего на ухо кому-то из их предков, так что великолепная акустика обшитого ценными породами дерева помещения обычно усиливала не только музыкальные ноты, но взвизги юной княжны, усердно и даже не без успеха преодолевавшей родовое проклятие благодаря материнскому ремню.
Но на этой неделе в доме царила живопись и даже мраморные статуи устыдились своего несовершенства, глядя на виртуозную работу звезды русского возрождения, как называла его Замойская, которая убедила мужа купить не готовые холсты, а месяц жизни и творчества маэстро. То есть все, что он напишет за время пребывания у них в гостях, плюс уроки живописи для Лу, помочь интенсифицировать которые с радостью согласилась Лиза. Еще бы! Ведь она теперь и сама могла поучиться у такого мастера, причем совершенно бесплатно.
По такому случаю юную княжну освободили от гимназии и, пока подопечные Лизе Ольшанские были заняты учебой, Лиза практиковалась в живописи. Впрочем, иногда приходилось быть и натурщицей, конечно. Попробовала бы она отказаться, если от этого не смогли отвертеться даже обе Замойские, не смотря на довольно яростные возражения самого Пана! Который, впрочем, в конце концов не устоял против общества и даже сам позировал в виде фавна, предварительно взяв обещание, что останется на холсте неузнанным.
Картину с фавном Замойские (по наущению своего Ксендза, разумеется) как раз и решили подарить отцу Никодиму по случаю вступления в новую должность и новоселья.

"Грузи аккуратнее, болван!" - Поучала пани Замойская дворника, пристраивая немаленький холст в тяжелой раме на крышу кареты, ибо в нее саму он просто не помещался. Зато в ней нашлось место не только семейству Замойских, но русскому Рафаэлю и и Лизе, подвезти которую до дома Берлогова и Ольшанских любезно согласился пан, давно мечтавший пощеголять перед генералом недавно приобретенной четверкой рысаков в яблоках. Пан не любил автомобили и даже утверждал, что мода на них со временем неизбежно приведет к распространению подешевевших экипажей среди холопов.
- Да-да, можете смеяться, панове, но, помяните мое слово, лет через 50 на улицах городов протолкнуться будет невозможно. Мужичье даже пешее, подобно стаду баранов, всегда норовит образовать толпу, которую не объехать. Теперь представьте себе, что хотя бы у каждого третьего из них появится экипаж!
- Я то не доживу, а вы еще увидите эту нелепость, помяните мое слово! - И сейчас обращался он к своим молоденьким гайдукам, следовавшим впереди кареты на вороных конях с нагайками в руках.
- Ведь если такой баран будет в экипаже, вы его нагайкой с дороги уже не прогоните!

Отредактировано Лиза (2021-05-14 01:06:45)

C'est pire qu'un crime, c'est une faute (это хуже, чем преступление, это ошибка), как сказал, кажется, Талейран Наполеону.
Именно такую ошибку совершил Кирилл Ольшанский, когда попытался оправдать в траурный день прибытие во двор их дома разнаряженный и расфуфыренный экипаж Замойских.
- Возмутительно! - робко посмотрела на мужа Зинаида Витальевна и поправила черную траурную вуалетку, так элегантно подчеркивающую изысканные линии ее подбородка и пухленькие как у девушки губки.
- Возмутительно! - согласился Алексей Александрович, демонстративно игнорируя приветствия пани Замойской, - я даже опасаюсь не является ли это умышленной политической провокацией, дорогая. Сейчас попрошу Самсона Мефодьевича поручить провести дознание по полной форме о возбуждении антигосударственных настроений среди крупной польской шляхты.
Экипаж Ольшанских с трудом объехал карету Замойских, теряя драгоценное для генерала Ольшанского время и выбрался на Большую дворянскую и покатил к Соборной площади.

- Что же касается золотых пуговиц на мундире - это было бы вопиющую надругательство на уставами, в том числе и гимназическим, Кирилл. Пуговицы сверкают золотом, которое дороже золота, когда начищены до блеска и тут честь и заслуга прислуги гимназиста и, кстати сказать, гувернера. Кажется, Зиночка, по этой как раз части Елизавета Николаевна никак не блещет успехами, простите за каламбур.
Алексей Александрович рассказал анекдот, подходящий к сегодняшнего случаю, как один полковник предстал перед царем Петром после полтавской битвы, нацепив пять золотых наградных медалей, скупив их у подчиненных, за что был наказан и разжалован.
- Соглашусь с тобой, Зиночка, что гувернантка должна быть не любима и обожаема своими воспитанниками, а внушать уважение и насаждать дисциплину, но не чувства вседозволенности и вольнодумства. Сегодня же переговорю, с Александром Николаевичем Берлоговым, поблагодарю, извинюсь и откажусь от услуг его родственницы.

Получив отповедь от родителей и столкнувшись с прямой угрозой разлучения с полюбившейся ему уже гувернанткой (да и связанным с ней светским стилем жизни, чего уж греха таить), Кирилл пребывал в самом неблагоприятном расположении духа. Он уже обдумывал как будет требовать разъяснений родителей на предмет того:
- как могла повлиять Елизавета Николаевна на излишнее богатство выезда Замойских, раз;
- что общего имеют орловские рысаки с вольнодумством, два;
- вместо каких учебных занятий, а еще лучше воспитательных мероприятий, ему следует чистить чертовы пуговицы, три;
- чистит ли их, например, наследник престола, четыре;
- и не собираются ли ему вместо гувернантки нанять для "насаждение дисциплины" отставного унтера, пять.

Было как день ясно, что родители просто позавидовали богатству экипажа Замойских, а возможно, даже и их положению в иерархии местной аристократии.
Замечание матери Ники в этих прискорбных обстоятельствах оказалось очень кстати:

- Еще бы! Два дня с ним репетировала! - Сердито заметил Кирилл.
- А между тем, пап-а и мам-а собираются Лизавету Николавну уволить, из-за того, что Замойские карету в черный цвет по случаю похорон не перекрасили, а у меня пуговицы плохо блестят.

Голова Киры закружилась от собственной дерзости, но голос не дрогнул и оказался достаточно громким, чтобы услышала не только Наталья Капитоновна, но и стоящий тут же Берлогов со своей племянницей, то есть самой Лизой. Родители ведь не только Замойских, но и ее проигнорировали и бедная девушка стояла теперь рядом с дядей. По правую руку от Берлогова стояли старшие офицеры во главе с Ольшанским и Верещагиным, по левую местная знать: Понятовские, Замойские, Черняховские, пан Жмурский с женой и шляхта по мельче - все те, кто, не взирая на иную конфессиональную принадлежность, счел своим долгом почтить память духовного лица столь высокого звания.
Последнее, что увидел Кира, прежде чем от страха зажмурился, было то, как, выпрямив спину, надулся генерал, сразу подняв на два вершка опиравшуюся на его руку племянницу.

Хоронили отца казначея в церковной ограде, торжественно, с участием прессы и даже съемкой на кинематографическую камеру. Расфуфыренная, по Кириному выражению, карета Замойских попала в кадр, тем более, что стояла рядом с катафалком и довольно органично вписывалась в траурную процессию, возможно, правда, обращая на себя несколько излишнее внимание.
Губернатор на службу опоздал, но присутствовал при опускании гроба, собственноручно бросив третью горсть земли а затем даже произнеся краткую речь, в которой отдельно отметил единство русских и поляков в скорби, не смотря на конфессиональные различия и давно минувшую вражду между двумя славянскими народами.
Пресса в тот день отметила, что отдельно и официально он поприветствовал генерала Берлогова и предводителя местной шляхты Понятовского, а к Замойским, Ольшанским и Верещагиным подошел в частном порядке, поинтересовавшись самочувствием Зинаиды Витальевны, сделав комплимент княгине и юной княжне и похвалив выправку сына Верещагиных, намекнув также, что прослышан об его успехах. Впрочем, последний факт достоянием прессы не стал, как потом утверждал Ники, из-за секретности.

Кирилл теперь вел себя тише воды и ниже травы и, конечно, не рискнул подойти к Луизе Замойской даже когда компания взрослых отделилась от детей, отдавая дань последнего уважения покойному. Впрочем, бойкая девочка сама подошла к нему и как ни в чем ни бывало стала рассказывать о работе гостившего у них художника и прочей житейской чепухе. Она была очень хороша в своем траурном платье и в туфельках на каблуках, сделавших их с Кирой совершенно одного роста. Кириллу пришлось даже выпрямиться, чтобы не казаться ниже. Он любезно кивал, девочке, но больше грустно молчал, чем поддерживал беседу. И был так мрачен, что уходящий с церковного кладбища губернатор должно быть принял его за родственника покойного и отечески потрепал по плечу.
Еще бы! Стоя под перекрестным огнем взглядов матери и гувернантки, вероятность увольнения которой, как он уже сообразил, явно стремилась к нулю по сравнению с вероятностью его порки, не печалиться было бы просто верхом самообладания. Оставалось радоваться, что, находясь на похоронах, а не на свадьбе, он все же не усугублял своего поведения на манер набитого дурака из русских сказок.

Отредактировано Кира (2021-05-15 01:48:46)

Наталья Капитоновна не смогла сдержаться и опустила на лицо вуаль.
Поэтому мы не увидели, была ли она так же растрогана в эту минуту как отец Никодим или ее душили другие эмоции.
Но все присутствующие при зачтении духовного завещание отца Григория обратили внимание на то, что все свои сбережения накопленные почти за двадцать лет службы он просил передать храму на поминовение своей души в молитвенном служении. Сумма была не велика - 11 рублей 30 копеек серебром, ибо все свое жалование передавал на помощь сиротам и содержание вверенного ему храма, а те одиннадцать комнаток, что числились как его келья, обставленных для представительства и красоты, оставались в принадлежности храму.
- И мы себе ни единой нитки, ни одного блюдца не возьмем, - поклялась Авдотья Петровна, за что тут же заслужила горячее и искреннее пожатие ее руки отцом Никодимом, сочувствующего всем сердцем такому бескорыстию. - Все будет хранится в целости и сохранности в память о высоком духовном подвиге самопожертвования ново представленного отца Григория.

Александр Николаевич Берлогов, представленный в обеспечительном совете местным воинством, и Наталья Капитоновна Верещагина, вошедшая в совет от дворянской общественности, заверили своей подписью документ, полностью доверив супругам Бланк перечень имущества, перешедшим под их попечительство, включающие указанные 11рублей 30 копеек, а так же некоторое количество ущербленной посуды, ветхих простыней и прочей милой и необходимой живым утвари, а мертвым уже и не требуемой.

На маму Кирилл обиделся не сильно, просто потому, что очень боялся за ее роды и вообще жалел ее в таком ужасном состоянии, с ужасом представляя себя на месте человека в животе которого, нет, даже страшно себе представить! Поневоле с ума сойдешь! Но вот отец! Человек, который как раз и довел ее до такого состояния, сам беременным не был, на капризы никакого права не имел, но повел себя при этом совершенно не логично и странно.

"Антигосударственные настроения среди крупной польской шляхты"... идиот! Кирилл поймал себя на том, что первый раз называет папу идиотом не сгоряча, а осмысленно и с полным знанием дела. Не дай Бог действительно заговорит о дознании. Не пройдет и трех дней, как о нем начнут рассказывать анекдоты. Кирилл представил, как его насмешливо спрашивают в гимназии об успехах расследования отца и о том, сколько он поймал подстрекателей и шпионов. Если и был способ возбудить антигосударственные настроения, то он выбрал лучший.
А к Берлогову между тем уже выстроилась очередь потенциальных работодателей Лизы, все больше из "крупной польской шляхты", мечтавшей сблизиться если не с Понятовскими, то хотя бы с Замойскими и Берлоговым одновременно. Ничего не скажешь: антигосударственные настроения!
Мама с отцом как раз о чем-то беседовали с высшим духовенством, так что на них с Лу никто не обращал внимания.

- Возможно, нам, то есть мне, теперь запретят с тобой встречаться. - Грустно сказал он Луизе.
- Отец заподозрил вас в антигосударственных настроениях, собирается начать расследование через Самсона Мефодьевича, так что будьте осторожны. - С глубоким сарказмом сказал он Лу, думая про себя: гори все синим пламенем.
Уже не первый раз его мнением интересовались только для того, чтоб потом над ним надругаться. Воспримем все всерьез и пуговицы будем чистить, и уважать, вместо того, чтоб любить и дураком стану весь в папу, злорадно думал Кир, представляя, какое напишет сочинение на тему любви к Отечеству, насаждения дисциплины и борьбы с инородцами. Если вспомнить все, что хотя бы за последние года полтора слышал от отца, в желтый дом, конечно, не упекут, но... Впрочем, не упекут и на том спасибо.
- Только я вам этого не говорил, сама понимаешь. - Многозначительно сказал он и пожал руку открывшей одновременно от ужаса и восторга рот девочке. Рука ее дрожала, а ответное рукопожатие было крепким и преданным. Луиза взяла его за руку и оттащила в эркер за портьеру. Благо на детей никто не обращал внимания.
"- Да папа никогда! С чего он взял?!" - Вспыхнула маковым цветом она.
- Сам не понимаю! - Таинственно сказал Кира.
- Полагаю, кто-то донес, из тайных недоброжелателей. Как увидел сегодня вашу карету, сразу помрачнел, гувернантку, говорит, уволю, возмутительно! Мол, антигосударственные настроения среди крупной польской шляхты, а она ...
- Скорее всего, имел в виду: в самое логово заговорщиков ездит как к себе домой.
- Теперь я поняла, почему бюст Суворова у вас в доме видела! - Ответила Луиза и, положив руки Кире не плечи, поцеловала его прямо в губы. И не просто чмок, а присосалась всерьез, по настоящему. Кира обалдел и, расчувствовавшись, пустил слезу. Они поклялись ждать и при оказии тайно обмениваться посланиями. А еще сказали друг другу, что такая любовь как у них только в рыцарских романах описана.
Разошлись сразу, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Кир разыскал Ники и, конечно, начал допрашивать его о его поездке, зная, что приятель такие расспросы любит и отвечает на них всегда с удовольствием. Увы, на этот раз Ники был поразительно несловоохотлив, только и сказал, что съездил очень удачно. А еще вчера говорил, что есть мол ему что рассказать! Странно!!!

- Отец уверен, что пуговицы у тебя на самом деле не золотые. - Потом заметил он другу.
- А если золотые, то это возмутительно, так как нарушение устава... Странно.
- Ведь если хорошо пришить, то не потеряются и чистить не надо было бы, да? Кстати, блестят так, что просто типичное золото, я тоже такие хочу. - Сыграл простодушие Кира и, дождавшись пока невдалеке нарисовался Варсануфий, как бы шепотом продолжил:
- Отец сказал, дело против крупной польской шляхты будет с твоим отцом возбуждать, о разжигании антигосударственных настроений на фоне смерти казначея и назначении отца Никодима на его должность.

Наталья Капитоновна разгребла основные завалы дел, скопившиеся за время поездки в Берлин, и смогла наконец обратится к домашним делам. Поскольку дети сейчас были в гимназиях, она решила начать с Елизаветой.
- Ну, голубушка! Не прижилась ты в доме Ольшанских, попробуй теперь у меня. Лидия Феодосьевна просила дать тебе второй шанс.

Он не предложила девушки сесть, сразу показывая, что теперь она всего лишь одна из ее много численной прислуги.
- Знаю, что ты хорошо помогала Авдотье Петровне в ее заботах о Ники! Хвалю за это!
- Хотя ты будешь числиться гувернанткой Анны Самсоновны, потому невместно в твоем и его возрасте считаться гувернанткой взрослого гимназиста, но буду очень надеется, что уделишь большое внимание именно Николаю. Как считаешь, Елизавета Николаевна, как следует продолжить воспитание Ники до конца учебного года и потом летом. Говори смело, прислушаюсь! Тут я не была слишком довольно Игорем Порфирьевичем!

- Знаю так же, что несмотря на сомнения на счет твоей девичьей репутации после интрижками с Разносмысловым и Вишневским, там много преувеличений и людским сплетен, а с Ники ты вела себя строго и достойно. Похвалю и за это!
- Я наслышана об его играх с горничной Марысей. Меня уверяют, что там конечной близости еще не было, но можно ожидать. Следует проследить и решить, что и как позволить - лишь бы на пользу и в удовольствие нашему мальчику без ущерба здоровью и психологическому настроению. Справишься? Надо справится, Елизавета Николаевна!
- Что касается Анны, то тут к тебе никаких наставлений не даю. Сама все знаешь да и ребенок совершенно без проблемный пока. И учится, и ведет себя в разумных рамках.

- У тебя есть ко мне вопросы и пожелания?