Сегодня у Авдотьи Петровны напряженный день - день визитов. Надо объехать множество домов, поговорить с многими из уважаемых людей города. Теперь с получением новой должности Никодимом Ивановичем круг расширился. Она и раньше-то не ограничивалась только улицами прихода батюшки Никодима, а сегодня предстояло посетить всех старых и новых знакомых от Старой и Новой Дворянских улиц до бульвара светлейшего князя и генерал-фельдмаршала Ивана Федоровича Паскевича и переулков вокруг площади великого князя Константина Павловича.
Она наняла извозчика за рубль на весь день, собрала объемистую корзинку с гостинцами. Шутка ли - в ее списке было восемнадцать адресов и с каждым надо чаю попить, узнать, как и  чем живут, про новости расспросить, посплетничать и посудачить. А как же иначе, какая ты тогда помощница и сподвижница своему батюшке.

Конечно читатель теперь ждет, что мы со всеми подробностями проследуем за Авдотьей Петровной от дома к дому и расскажем, кто и как ее встречал, чем угощал и о чем они беседовали, сидя за вышитой петушками гладью скатеркой или за полированной столешницей мореного дуба или еще как-то, ибо все кого Авдотья посещали были люди обеспеченные и оттого добрые и гостеприимные, с желанием поговорить, рассказать о себе и послушать о жизни других столь же достойных людей как и они сами.
Нет, не сможем мы доставить сегодня читателю это заслуженное им удовольствие. Ибо мы многих из этих господ и не видели еще на наших страницах, а если и видели в толпе мельком среди прочих, то представлены им не были. Но о некоторых скажем необходимое для нашего сюжета непременно.

К примеру вот Зузанна Авоськина с ее дочерью Антониной, или молодая жена отца Онуфрия, живущие ныне в бывшем доме самой Авдотьи, или скажем театральный светило Стефан Мазаревич-Бельский с супругой и театральной примадонной и с дочерью Кларой в придачу. А вот вспомним теперь пани Ульяну Жабр-Жерибовску, с которой Авдотья познакомилась только на параде в честь проводов генерала Берлогова, познакомилась и сразу получила любезное приглашение непременно навестить знатную, хоть обедневшую госпожу.
- Вы не знаете, с кем стоит рядом стоит мой внук. Не старший сын ли это нового главнокомандующего генерала Ольшанского?
- Совершенно так, а вы стало быть пани Жабр-Жеребовска? Женечка заходил как-то к нам с Ники Верещагиным. Такой милый и воспитанный молодой человек! Так я рада с вами познакомиться лично.
Вот и договорились о встрече и опережая немного ход событий, скажем наперед, что это знакомство будет стоить не дешево для задницы Евгения Воронцова.
Но об этом речь впереди, а сегодня закончив объезд малой Дворянской и проспекта Константина, Авдотья Петровна вновь оказалась на Соборной площади и как и планировала, зашла домой, выгрузила ответные подарки и пополнила свою корзинку и теперь ей предстояла прокатиться по Бульвару Паскевича, где стояли самые роскошные дома наиболее зажиточных людей города.

Как давно Зинаида Витальевна не была так счастлива как в эту минуту. Сейчас как в прежние дни, когда не было еще Леши и Ярика, они весело и беззаботно болтали с Кирочкой и Витенькой. Мальчики на перебой тянулись к ней с объятиями и поцелуями, Кира постоянно шутил о чем-нибудь и говорил какие-нибудь умные вещи, а Витя старался подрожать старшему брату и, отталкивая его, тоже говорил что-нибудь шутливо серьезное, хотя не очень суразное.
Все началось меняться и в не лучшую торону когда в ней стали чувствоваться близнецы, хотя конечно она еще не знала, что ее прекрасных новых близнецов будет двое. И тут осознала, как же все прекрасно в ее жизни. Вот Кира и Витя становятся старше с каждым месяцем и настанет неизбежно день расставания, когда они уйдут во "взрослую жизнь", но на их место около придут два других мальчика, которые заменят этих.
Но надо спешить насладится нежной привязанностью к этим пока еще есть время.

Неожиданное появление Алексея Александровича грозило испортить ее восторженное состояние радости, но он был так мил сегодня, что только сказал, что хорошо бы мальчикам поехать с ним на открытие военного госпиталя, которое перенесли при Александре Николаевиче, и будут освещать сегодня. Он был даже так любезен, что на сопровождение Зиночкой не рассчитывал, а твердо звал только мальчиков.
- Я совершенно готова ехать со всеми вами, мои дорогие, мне только надо попудрить носик и взять сумочку.
Алексей Александрович сказал, что будет ждать всех у авто через семь минут, и у Кира наконец появилась возможность прочитать письмо от Луизы. Она писала, что будет с папа на открытии госпиталя и, если он, начавший на нее дуться совершенно по не понятной причине, потому что она никак не может быть виноватой, что ему запретили бывать у них в доме, упросит своего отца взять его на открытие, то они смогут не только увидеться, но, может быть, даже поговорить как прежде.

Кира был первым во втором авто сопровождения главнокомандующего, а скоро к нему подсел и Витя. Как раз вышли папенька с маменькой подруку и кавалькада авто тронулась в путь.

На фоне того, что Авоськина, зачастила в Витькину комнату (всякий день находя повод для посещения их дома, в котором жило не мало клиенток модного салона ее матери), отлучение от дома и тела Замойской Кира посчитал вопиющей несправедливостью, жестоким ударом судьбы, а возможно, даже и испытанием Божьим. Сначала подумал он, что это может быть наказанием. Но кроме рукоблудия совершенно никаких грехов за ним не водилось, а невозможность встреч с Замойской этот грех только провоцировала, так что наказывать за него таким образом было бы даже глупо, а не только не логично. Явно испытание, решил Кир и дал обет, что не станет грешить чаще, нежели ежедневно.
Он еще раз перечитал письмо, более внимательно. То есть расклеил склеенные листы, между которыми Луиза всегда писала более секретную информацию: "люблю, ты мне снишься, но сон не идет, всю ночь ворочаюсь и, как и ты, сжимаю ногами одеяло, представляя на его месте тебя" - Кира пойма себя на том, что чуть ни нарушил обет прямо в автомобиле.
Далее Луиза путанно сообщала, что ее отец зол на его отца, потому, что считает его глупым, завистливым и неучтивым. "Принимал вчера пана Анджея, обсуждали строительство завода аэропланов в Кракове, смеялись над Ольшанским, но Хвалили Берлогова. Хотят написать ему в Петербург или даже обратиться еще выше, так тормозится дело великое.
На сколько я поняла, хотят строить не только аэропланы, но и огромные железные воздушные шары с пропеллерами, кои могут возить почту, пассажиров или метать на города бомбы. Якобы уже подкуплены немецкие инженеры, которые готовы покинуть Германию и организовать производство этих воздушных дредноутов у нас.
Папа говорит, что если бы ты был человеком умным, то сумел распустить слухи таким образом, чтобы об этом узнала только Наталья Капитоновна Верещагина, которой одной теперь под силу вправить мозги (так и написала!) обоим генералам и получить соответствующую долю в проекте задарма. Всего то и нужно, поручить надзор за этим строительством родственнику пана Анджея Авоськину, после чего организовать тайную доставку немецких инженеров из Берлина в Краков.
Плачу! Папа говорит, что ты скорее всего тоже глуп и никогда с этим не справишься. Надеется же он на гостящего у нас поручика Ангелецкого, которого столь оскорбительно для моего рода и девичей гордости воспринял ты за моего жениха. На самом же деле сей "дон Жуан" предназначен вовсе не мне, а для соблазнения Натальи Капитоновны Верещагиной или на худой конец ... (на этом месте красовалась как будто специально поставленная клякса, так что разобрать написанное не было никакой возможности). Да-да! Чтобы спасти наши Отечества папа готов на все и так же же предан Империи, как и Польше.
Целую! Твоя несчастная Лу."
Ну ничего себе, подумал Кирилл и заклеил страницы письма снова. Силен же этот Ангелецкий, если даже Наталью Капитоновну может соблазнить! В воздушные дредноуты Кира и сам верил с трудом, но вот похищение немецких военных инженеров, пожалуй, дело стоящее. Как минимум они много знать могут!
Кир снова представил себе красавца поручика и Наталью Капитоновну рядом с ним, тут же поймав себя на мысли, что рядом с ней он будет выглядеть скорее сальным, нежели красивым. А вот на честного трудягу Авоськина она, помнится ему, поглядывала. Да и ростом и статью Верещагина была подстать именно ему, а не этому хлыщу поручику. Сожми она его ногами, как одеяло, того гляди и выжала бы за один раз как лимон. И совсем другое дело Авоськин!
Это твой отец глуп, мысленно послал он привет Луизе, если решил дон Жуана выписать, когда сам Аполлон (если рядом с Верещагиной смотреть) в его дружеском расположении. Он даже и на мужа ее чем-то (цветом волос) похож, в молодости, только выше, шире в плечах, румянее и крепче. И взгляд честнее и вообще, даже авиационным бензином не стал бы торговать. А вот соблазнить женщину, ради Отечества, конечно. Ведь лучше быть ей соблазненной, чем убитой бомбой с Германского воздушного дредноута!
Кира решил в ближайшее же время разузнать, каковы текущие отношения Авоськина с пани Зюзанной, то есть его женой, а так же каковы отношения самой пани Зюзанны с ним. Все же Авоськин представлялся ему человеком взглядов чрезвычайно моралистических и в нравственном отношении твердых. А потому подумал он о такой комбинации, что сперва Ангелецкий  должен соблазнить пани Зюзанну, которая в свою очередь поможет уговорить мужа соблазнить Верещагину. Только недавно он о чем-то подобном в рекомендованном Тонечкой Авоськиной французском романе читал!

Отредактировано Кира (2021-05-30 00:01:26)

Бывают такие приятные счастливые дни, когда все тебе радует и благоволит тебе. У Зиночки сегодня как бы упали оковы с души, связанные с родами и беспокойством о родившихся Алексее и Ярославе, о своем собственном здоровье и чувствовала словно на крыльях еще не ушедшей совсем молодости и здоровье. Она впервые почувствовало, какой она стала теперь важной и значительной дамой, супругой главнокомандующего. Она снисходительно и любезно принимала лесть и комплименты от всех этих господ и дам, которую постоянно подходили к ней, выражая восхищение ее красотой и здоровьем.

Она понимала, что многие просто льстили ей, но не все же обманывали, большинство были искренни и правдивы. Не могло же быть иначе! Она впервые после возвращения позволила выпить шампанского, и Алексей Александрович ни капельки не осудил ее, а напротив был только доволен и подбадривал ее. И ему было приятно, что его супруга сияет своей красотой и достоинством в его окружении.

Тем огорчительнее стала история, случившаяся уже во время отъезда домой. Все были на своих местах, лишь пустовало место Кирилла. За ним уже дважды посылали, искали подолгу, но прислуга возвращалась ни с чем, разводя руками. Алексей Александрович в конце концов не выдержал задержки, не имея уже никакого времени перед своей дорогой в штаб дивизии, где его ждали многочисленные дела. Он вспылил и даже бросил очень несколько очень неприятных фраз, красноречиво посмотрев на Зиночку, словно она была виновата в том, что Кира куда-то убежал.
Генерал не стал больше ждать и, бросив машину с Зинаидой Витальевной и Виктором дожидаться старшего сына, уехал, за ним потянулись и остальные приглашенные лица и богатые гости.

Лишь через четверть часа один из людей охраны, обнаружил Кирилла и Луизу Замойскую где-то на чердаке здания больницы.
- Как вы могла так поступить со мной, Кирилл? - сдерживая слезы велела она водителю ехать домой. - Вы верно с этой вашей прежней гувернанткой совершенно потеряла чувства чести и ответственности передо мной и обществом. Я вынуждена была сидеть в авто полчаса у всех на виду, зная, что надо мной иронизируют и смеются.
Поступок Кирилла был настолько неуважительным и вызывающим, что даже Витя не мог ничего сказать в защиту брата, и лишь гладил по руке стараясь смягчить ее огорчение. Но, когда они отъехали достаточно далеко, Зиночка не выдержала и заплакала.
- Вы будете наказаны, это естественно, но вы так меня сегодня огорчили, что даже не знаю, как вы сможете снова собрать кусочки моего сердца в одно целое.

- Ты крепко обосрался! - Ядовито отомстил Витька брату за его собственные шутки многолетней уже давности, которые не помнил он, зато хорошо помнили иногда со смехом вспоминавшие их родители и даже привилегированная прислуга.

И тут мама, место того, чтобы просто дать брату хорошую затрещину, стала сходить с ума: "Вы будете наказаны, это естественно". "Вы"!!! Да какого черта мы то, а не он?! Только что нежно гладивший маму по руке Витя вскипел как чайник:
- Наказаны? За что-ооо?! - Его возмущению не было предела.
- Причем тут я?! Это я потерялся?!
- И Елизавета Николаевна тут ни-при-чем, если б ты ее опрометчиво не выгнала, Кира никуда бы не делся, а может быть даже был наказан еще вчера, на всякий случай.

Ту он увидел, что мама плачет и стал дергать ее за руку, так как бросаться ей на грудь при посторонних в автомобиле было не прилично:
- Мамочка, не плачь! Если его высечь, он сразу исправится!!!
- Неделю, а может даже и две, будет шелковый. Просто Лизавету Николавну ты выгнала больше двух недель назад, а последний раз попало уже три недели назад, причем только мне, а его, его уже... - Витя стал загибать пальцы, считая сколько дней Киру не пороли.
- Мам, получается, что он даже и не виноват. Любой бы...
- Мамочка, ну прости его, любой на его месте бы соблазнился, ты ж видела Лу!

Зиночка раньше даже представить себе не могла до какой степени нервная жизнь у первой воинской дамы в армии. Лидия Феодосьевна иногда заходила по соседски в гости и ахала, жаловалась, что устала от общественных мероприятий, выездов, посетителей и просителей, но Зинаида Витальевна считала это обычном кокетством, коим госпожа Берлогова набивает себе цену среди младших подруг.

Но оказалось, что как только она вернулась домой в решительном намерении немного передохнуть, глянуть на малышей и тут же позвать к себе Кирилла для серьезного разговора, чтобы напомнить ему, как поступают ответственные и строгие родители, как тут же началось нечто ужасное.

Сначала ворвалась вдова какого-то мелкого офицера-артиллериста, которая долго и упорно с многочисленными повторами объясняла, что ей недосчитали за умершего супруга. Все это сопрягалась с ненужными деталями и жалобами. Адъютант генерала пытался что-то объяснять или хотя бы выпроводить настырную женщину, но она трижды возвращалась с теми же повторами. Потом был купец жалующий, что ему не доплатили за сукно, которое он поставил армии, которому не дали договорить и она передала его реляцию помощникам супруга в то время, как вошли уже четыре старухи в черном с песенным молебном, уверяющим генеральшу Ольшанскую, что они с поздравлением от святых волхвов о рождении волшебных младенцев, зачатых в ее чреве и теперь так благополучно явившемся на божий свет. Пели долго, непонятно и противно и даже не удовлетворились десяти рублями и пришлось их отправить на кухню, чтобы их там поили чаем.

Какой же тут отдых и сосредоточенность и это было только начало: люди шли и шли до тех пор, пока Зиночка не спряталась в своих комнатах и не заперлась с горничной и кормилицами.
Она позвонила адъютанту и велела передать сыну, чтобы тот никуда далеко не уходил, что завтра будет разговор.

- Уж лучше меньше бы ты трепался! - Выговаривал под вечер брату Кира, когда уже и до него слухи о сплетнях дошли.
Но поделать было уже ничего нельзя, а самое ужасное, что все это так или иначе из-за него началось. Из-за того, что, черт возьми, это именно его "надо было сразу же высечь". И это еще ничего! Поговаривали уже и о том, что распустился он давно, как только вышел из под надзора гувернантки, увольнение которой "было поступком глупым и опрометчивым".
Усугубила положение и болтовня Тонечки Авоськиной, которая как сорока на хвосте притащила новость о том, что Луизу Замойскую мать высекла и вроде как опять собирается пороть, так как решила, что это пойдет ей на пользу.
Зинаиде же Витальевне собирается прислать приглашение провести у нее вечер вместе со старшими детьми или только Кириллом.
Тонечка ничего не скрывала:
"- Мама говорит, что наверняка хочет за одно вас вместе с Лу в две руки с Зинаидой Витальевной выпороть! - Злорадно, но с явной завистью сообщила Авоськина.
- С чего я взяла?! Думаешь, Замойская не ходит в мамин салун?! Конечно мама рассказывала ей как нас вместе порола. Княгиня страсть как такие истории любит!
- Ух и влетит вам, если Зинаида Витальевна согласится!
- Сильно ли попало Лу? Смеешься? Она, знаешь, какая выносливая! Ей вообще ничего не сильно, характер такой!"

Как чудо и святое благословение восприняла Зинаида Витальевна этот благой знак свыше: несмотря на весь много трудный переезд и долговременный перерыв в свидании ее любимый, проверенный испытаниями мальчиков ремешок оказался в нужном месте, а теперь на диване рядом с ней. Сколько вещей потерялось или попряталось в шкафах чемоданах и сундуках, а эта вещь оказалась  в досягаемости. Не смогла Зиночка скрыть своей радости перед четырьмя монашками, которые так и остались гостить в ее половине дома. И когда они услыхали о божьем проведении, порадовавшим душу барыни, то заголосили на разные голоса с переборами и вариациями свое духовное благословение.
- Богородица Дева радуйся! - рефреном звучала радостная весть и сегодня это уже не раздражало Зинаиду Витальевну, а находило счастливое созвучие в ее душе. - Благодарная за Создателя и чудеса его, радуйся пресвятая и нас помяни в своих молитвах к владыке нашему. Богородица Дева Радуйся!

- Позвали Кирилла Алексеевича? - спросила она, когда подполковник из свиты супруга, сегодня дежурившей у нее помощником, протянул ей трубку телефонного аппарата, делая знак монашкам убавить обертоны, и доложил - Послали за обоими вашими сыновьями, ваше высокопревосходительство. Сейчас будут-с! Господин директор гимназии звонит, - и предупредительно напомнил имя-отчество телефонирующего. - Николай Гаврилович.
Тот сначала долго рассыпался в комплиментах, потом перешел к поздравлениями, что оба ее сына закончили учебный год исключительно на отлично, и прилежание и поведение обоих юных господ Ольшанских выше всяких похвал и долго будет служить и назиданием всем ученикам гимназии.
"Я бы удивилась, если бы было вдруг было!" - подумала Зинаида Витальевна про себя, еще не привыкнув и не вполне освоившись столь прямой и неприкрытой лестью и тут же совершила маленькую ошибку, которую сразу поняла потому, как секунду замялся директор гимназии. А она только-то и спросила, как закончил учебный голос Ники Верещагин.
- Я спрашиваю из одного любопытства и даже немного сочувствуя тому, как трудно дается учеба этому нашему соседскому юноше.
Николай Гаврилович в оценке Верещагина был уклончив, старался не говорить много конкретного, но Зиночка все же вытянула из него, что языки и история у того вполне приличны, а вот математика и естественные науки даются не просто. И прилежание и поведение далеко не примерные. Как только директор вновь вернулся к хвалебным речам в адрес ее сыновей, она поблагодарила и прекратила беседу.

Монашки вновь набрали побольше воздуха в свои дыхательные трубы, призвав радоваться Богородицу-деву, а дверь наконец распахнулась и явились ее дорогие мальчики, а вместе с ними пролез этот молоденький поручик, очень похожий на французика, который ей понравился (и поговаривают, что не только ей одной) на открытии больницы.
- От Натальи Капитоновны, - как бы оправдывая то, что пропустил к генеральше лицо столь незначительного чина, провозгласил помощник-подполковник. - У вас две минуты, господин поручик!