- Одно и тоже нельзя, сразу поймут, что вы друг у друга списывали. А разные темы потому, что мы не знаем, какая из них будет.
- Я, конечно, волшебница, но не пророк, Коля.
- Ты не переживай, я вам обоим помогу.

Вика вдруг насторожилась.
- Так, мальчики, допиваем кефир и за уроки, чувствую, мама уже скоро придет!
- Я всегда чувствую!

Виктория знала Никодима Ивановича уже давно, через свою бабушку Вероники Федоровну, которая, не смотря на преклонные годы, продолжала педантично посещать все службы в храме, воспылав к концу жизни особенным религиозным рвением. В храме были подруги, мужчины, общества которых сильно не хватало ей после смерти мужа, красоты, покой, приятная музыка церковного хора и добрая надежда. Отец же Никодим, хоть и не был настоятелем храма, бывал в ней часто и Веронику Федоровну знал. Знал он и ее внучку Викторию, часто навещавшую бабушку и через раз находившую ее не дома, а в церкви.
Так что когда святой отец переехал в их район, они почти сразу встретились и теперь неизменно здоровались друг с другом, кратко обменивались новостями и даже поздравляли друг друга с церковными праздниками.

Вот и сейчас по дороге домой из школы Виктория Анатольевна встретила Никодима, только короткая обычно беседа приобрела совершенно неожиданное направление.
- Видел сегодня, Виктория, вашу дочь, хороша девка! Хороша и отлично воспитана, не только сама, но и с младшим братом матери помогает! Похвально! Хорошая невеста и будущая мать детей для какого-то счастливчика растет! Сейчас уже, поди, и нет других таких девушек.
- Мое вам отеческое благославление за ваш материнский подвиг Виктория наша Анатольевна. Буду Бога молить, чтобы и ученики ваши ни в чем от детушек своей учительницы не отставали, хотя человеку такое и помыслить нельзя, один только Бог чудеса творит! Какие у них родители, какое воспитание своим детям дать могут и какое даете вы.
- Нет-нет, нельзя мирянам обвинять в лести попа, грех это Виктория. Льстить я бы тебе не стал, не в моем звании и не в мои годы такой грех на свою душу брать. Что думаю, то и говорю. Одна у ваших учеников надежда, что родителей их вразумите и наставите, личным примером своим, словом разумным, а иногда и молитвой, сударыня, молиться не забывай и продлится твой род, и размножится как песок морской.
- А и из дочки твоей отличная учительница растет, потомственная, с молоком матери педагогическую науку и талант в себя впитавшая. Смотрю, ведет сегодня за руки, не только своего младшего брата, но еще и другого мальчонку, скорее всего братова одноклассника. Заботливо так ведет, осторожно через дорогу переводит.

Слово за слово, рассказал ей поп, что и мальчишку этого уже знает, и друга его Вадика, а главное, мать этого друга, спасающую его сейчас от злого падагрического недуга. И что если нельзя спасти всех, ибо наступают уже последние времена, то тем более обязаны они спасти избранных. Отвратить от всего злого и направить на хорошее. Где молитвой, где добрым словом, а где и строгим наказанием.

- Уж обрати на этих ребят свое учительское внимание, Вика. И помяните мое слово, бросите в землю зерно и даст оно добрые всходы. Вот дочка твоя это уже сердцем своим невинным почувствовала, пора и матери свое слово сказать.

В отличие от бабки своей, глубоким религиозным чувством Виктория не обладала, но и не отрицала религию, а даже наоборот, чувствовала во храме, что как бы только там в полной мере человеком становится, а не просто учительницей до мозга костей, как обычно. Так или иначе поп не отстанет, пока она этих двоих круглыми отличниками и прихожанами его церкви не сделает, подумала она и решила что-то в этом направлении в ближайшее время предпринять. К тому же привод ее дочерью домой мальчишки, хорошо хоть еще такого мелкого, ее ни на шутку встревожил. Во всем надо было тщательно разобраться.

- Зачем-зачем, ну ни мамин же портрет мне вам на стол ставить? - Рассмеялась Вика.
- Тем более, что у тебя Коль другая мама. Вот! Специально для тебя мы щетку на стол положим! Тебя же мама щеткой вчера отделала?
- Сейчас-сейчас. - Она юркнула в мамину комнату и вернулась с найденной на трюмо массажной щеткой.
- Такая?
- Витя, не желаешь на себе попробовать?

Даша на каждое предложения Вадика только плечами пожимала и строила надменную мордочку. Переодеваться в физкультурную форму, чтобы показать, что ее вчера могли выпороть, идеей было странной. Хотя конечно сразу выдала тот полу секрет для всех девчонок о том, что мальчишки очень внимательно глядят на них, когда они одеты в одни трусики и маечки - юные развратники, а во вторых ее вчера никто вовсе не порол, словно можно подумать, что у деда только и дел, что отслеживать ее отметки, а почему она плакала вчера она уже объясняла ему - потому что была уверена, что заслужила четверку.

И конечно надо ему было просить в таком случае не показываться перед ним в физкультурной форме, а намекнуть, что хочет увидеть кусочек самой попы и чтобы она немного оттянула с попы колготки и трусики. Чуть-чуть. Если бы он правильно попросил такое, может быть, она бы это для него и сделала.
Едва ли конечно, но может быть. Немножко.

И почему он так уверен, что она не хочет, чтобы он получил сильную порку?
- Ну не очень сильную, - ответила она вслух Вадику, - просто среднюю нормальную порку, какую заслужишь. Ты же все же мальчик, парень даже уже почти.
- Потом что за "Лишнего получать не хочу"? Тебя столько лет не пороли, что у тебя до "лишнего" лет до 16 не накопится.

Даша захихикала, представив, как уже большой и совсем красивый Вадик в 16 лет показывает свою выпоротую накануне задницу. Интересно, какие у них к тому времени отношения уже будут?
- Ну иди! И веди себя хорошо.
- Ну или не очень хорошо - это уж как тебе заблагорассудится.

Отредактировано Даша (2018-11-16 14:46:43)

Сказать было нечего. От Даши Вадим ушел с легким сердцем, но в тяжелых раздумьях. Самым трудным в ситуации было то, что он должен был умудриться, с одной стороны, показать маме как хорошо подействовала на него первая порка, а с другой, тут же заработать вторую. С одной, получить не сильно, с другой - ремнем. Чтобы больно не было, но чтобы при этом Дашке было что показать.
Что же делать? Так! Диктант по английскому. Он будет к нему готовиться как сумасшедший, это понятно, а иначе мама решит, что драть надо было сильнее. Но как со всем остальным?

А вот как! Гениально! До такого бы у них в классе никто не додумался. Обычных симулянтов хватало и сам Вадик симулировать пробовал и даже получал обещания ремня за такое. Но тут он задумал многоходовочку. Которая, с одной стороны, покажет маме, что и порка подействовала, и ремня он боится до чертиков, но и не выпороть она его просто не сможет. Сегодня он будет изучать химию, реакции с выделением тепла. Завтра, перед диктантом, английский. А послезавтра утром так притворно испугается диктанта, что наколдует себе температуру и, будучи разоблачен, получит порку прямо с утра и отправится в школу с красной задницей. Останется только показать все Дашке сразу, пока она снова не побледнела.

А потом была дорога домой, весна, домашняя работа, пришедшая с работы и занятая чем-то своим мама. Так он и забыл рассказать ей по встречу с попом, точнее про попа то он вспоминал, думал, как объяснить маме, что с ним встретился, а потом снова отвлекался на что нибудь другое. Так и забыл.

Кто же это там у них, перебирала в уме имена семиклассников Виктория, тихо открывая дверь квартиры. Она специально выбирала дорогой замок, чтобы иметь возможность входит в квартиру почти бесшумно, появляясь для детей совершенно неожиданно.
"...умудрился избаловать его и запугать одновременно..." - говорила ее дочь и говорила правильно. Напротив нее сидел Витя и, а вот это неожиданно:

- Пескарев. - В голосе Виктории Анатольевны было много всего. Он был и строг, и приветлив одновременно. В нем было глубокое понимание, что Пескарев не ангел, но мальчик в то же время не плохой. Как и намек на то, что только, держа постоянно себя в руках и помня о возможном строгом наказании, Пескарев может сойти за человека и порядочного ученика их школы. Понятно, что с этого момента требования к нему существенно возросли.
Она понимающе покивала головой, так, как будто ей было уже все ясно. На столе лежал ремень и Пескарев видел это. И при этом не смылся. И Вика не постеснялась его положить. Она ничего не спрашивала, только расправила сыну плечи, чтобы держал спинку и строго посмотрела на дочь, понимая, что у нее обязательно что-то свое на уме.